С грохотом пал трап, и по нему, прогибая толстые доски, сошел пассажир – огромный широкоплечий мужчина, заросший лохматой копной седых волос, спадающих на темные глаза, зыркающие из глазных впадин так, как зверь выглядывает из своей норы на жестокий, опасный мир, в котором найдет добычу или погибнет в борьбе за жизнь.
Толпа на причале была разношерстной. Вопили разносчики пирогов, предлагающие свои подозрительные изделия всем желающим приобрести за два медяка расстройство желудка, мелькали полураздетые грузчики, на покатых мускулистых плечах проносившие сразу по два мешка или здоровенный бочонок. Шатались подвыпившие матросы, уже с обеда надравшиеся кислого вина. Помощник капитана поливал их отборной бранью и пинал в твердые сухие зады, просоленные, как корабельная пенька. Бегали подозрительные мальчишки – то ли попрошайки, то ли воришки, отправившиеся в порт за поживой, – если у кого и водятся денежки, то это у моряков, вернувшихся из плавания, а таких тут было великое множество, – корабли стояли у причала, на рейде, десятки кораблей разного вида и конструкций. Одни из них поднимали паруса – эти суда были загружены до предела и, похожие на огромных китов, наевшихся планктона, отправлялись в свой тяжкий рейс. Другие, потрепанные жестокими штормами, качались на волнах под лучами жаркого солнца, впав в спячку, как морские звери, обожравшиеся жирной рыбы.
Мужчина, сошедший с корабля, равнодушным взглядом осмотрел причал, глянул наверх, на дорогу, уходящую из порта в центр города, и, поправив на плече лямку походного вещмешка, зашагал по брусчатой мостовой. Куда – он сам пока не знал. Денег у него оставалось не так много, но при достаточной экономии мужчина мог прожить около месяца – не шикуя, снимая койку в самой дешевой из гостиниц. Если Нед не появится в городе в течение месяца, тогда придется зарабатывать лекарским делом. А уж лечить бывший армейский лекарь умел! Не маг-лекарь, конечно, но хирург отличный, и в снадобьях разбирался, как никто другой. Армейская школа, годы службы в Корпусе морской пехоты не прошли даром.
Что Коста Жересар собирался сказать Неду? Уж само собой, он не собирался уговаривать Неда простить тех, кто убил Санду, убил Имара Шорокана и, главное, убил его, Жересара, сыновей.
После гибели сыновей Жересар будто выгорел изнутри. Высох, как старый дуб после многолетней засухи. Не осталось ничего, кроме сжигающего желания отомстить тем, кто лишил его счастья, лишил тех, кто был смыслом жизни, – сыновей.
Дальше мести планы Жересара не распространялись – уничтожить врага, а там… там можно будет подумать, как жить. А жить ему не хотелось. Ну да, красавица жена, дочь… но никогда он не обнимет сыновей, никогда.
И сам виноват – зачем взял их с собой? Зачем согласился на их уговоры? Что теперь говорить… поздно. Первая мысль была – пойти и порвать на куски гадов из Военного Совета, организовавших нападение, своими руками уничтожить виновников случившегося. Но ведь убьют. Никто не сможет дойти до членов Совета, напасть на них и остаться в живых. Да и напасть-то не дадут – убьют на подходах. Нет уж – надо добраться до Неда – вот тот точно дойдет до негодяев. И убьет. И отомстит за всех! За сыновей! За свою Санду! За Хеверада! Только бы найти Неда… Он должен быть где-то в этих краях – не сейчас, так позже, но все равно будет тут. И бывший лекарь его найдет. Ах, Нед, Нед… бывший пастух, бывший сержант Корпуса… а теперь – могучий боец, черный маг-демонолог… друг. Друг! И это главное. Если он потребует от Жересара жизнь в уплату за месть убийцам сыновей – Жересар не задумываясь ее отдаст. Месть! Месть! Месть!
А в городе хорошо. Жересар не ожидал, что этот захолустный город окажется таким большим, чистым и красивым. Высокие дома, ухоженные улицы, мощенные брусчаткой, канализационные сливы – видно, что тут не бывает потоков из помоев и грязи, – все цивилизованно и продуманно, не хуже, чем в столице, а может, даже и получше. Только вот странно – откуда эта груда развалин? Как будто кто-то огромным кулаком ударил по башне и развалил ее под самый фундамент. Возятся рабочие, разбирая постройку, груда кирпичей выше забора. Плохо построили? Обрушилась? Но кирпичи обожжены. Был пожар? Вероятно, пожар.
Жересар с минуту разглядывал полуразваленный большой дом, пожал плечами и пошел дальше. Какое ему дело до чужих проблем?
Народ на улицах ничем не отличается от столичного, но по ощущениям – двигаются как-то помедленнее, или так кажется? В столице все куда-то бегут, как будто им в зад вставили шило, – бегают все, от разносчика булочек до зеленщика с тележкой. Иногда кажется, что это их последняя пробежка в жизни, – иначе отчего они так стараются как можно скорее прибыть в место назначения? Будто от смерти бегут…
Наряд стражи подозрительно посмотрел на огромного человека, но Жересар спокойно встретил взгляд капрала, и тот, сам не