Ночь, вопреки ожиданиям сира Джама, прошла быстро. С ним у костра ее провели сир Бэррон и несколько молодых рыцарей из Буа, которые и не помышляли об уходе. Они пили вино, вспоминали погибших в битвах друзей и строили планы на будущее, но до жарких споров дело не доходило – все понимали, что наиболее вероятным финалом их безнадежного похода будет смерть, а раз так, то и спорить было не о чем…
Когда до рассвета оставалось не более получаса, на поляне стали собираться люди. С каждой минутой их становилось все больше и больше, а когда первые лучи восходящего солнца прорезали ночную тьму и осветили ветви деревьев, практически весь отряд стоял вокруг своего командира, сжимая оружие.
– Мы хотели отправить троих раненых в ближайшую деревню, – словно извиняясь, сказал сержант пехотинцев, – но они сказали, что если это случится, то им придется убить друг друга, потому что для них это позор.
– Спасибо, друзья! – сир Джам встал с бревна, на котором просидел всю ночь. – Я рад, что не ошибся!
Его речь была прервана появлением разведчика.
– Сир! – закричал он, спрыгивая с коня. – Королевские войска на подходе!
– Значит, сегодня мы умрем, но покроем себя вечной славой, – просто сказал сир Джам. – Готовьтесь, острите мечи и секиры, крепите доспехи. Я надеялся вывести вас к жизни, но так получилось, что поведу на смерть.
Воины и рыцари в молчании разошлись по палаткам. Казалось, мятежникам пришел конец. Готовя своих людей к последнему сражению, сир Джам молился Духам только об одном – чтобы его собственная смерть была быстрой. Но в тот день бывшего второго капитана ждала не смерть, а удача.
Войска сошлись на окраине густого леса. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев, но было еще по ночному холодно, и по траве стелился туман. Сир Джам, поеживаясь от знобкого ветра, объезжал боевые порядки, подбадривая своих воинов. Еще ранним утром, понимая, что противостоять более многочисленному