Кун бросился в грот неподалёку, где просветлённый оллам Гейрт в одиночестве молился. Слуга звал и звал, но тот не замечал, пока Кун не тронул его за плечо.
– Найди Бранна, – сказал Гейрт, направляясь к дому верховного жреца.
Когда Кун привёл целителя Бранна, верховный жрец не хватал воздух, как рыба, а тихо неподвижно спал.
– Он говорил «про…, про…» – сказал Кун.
– Пророчество, – кивнул Гейрт.
Бранн потрогал жреца за руку и шею, покачал головой, потом взял стоящий возле кровати кубок с остатками вина и понюхал.
– Ты добавлял в вино дурман? – спросил у Куна целитель.
У слуги задрожали руки.
– Как всегда, вот, – Кун потянулся за пузырьком, – видят боги, я не делал ничего плохого, не делал, – запинаясь, тараторил он.
– Кто был здесь?
– Так все были, сегодня же привезли это. Чучело, – ответил Кун.
Гейрт всплеснул руками.
– Ладно, идёмте в грот, поговорим с учениками, – ответил он.
В гроте, хорошо освещённом факелами, ученики сидели в два ряда полукругом. В центре стоял учитель Джодхан и расспрашивал о предназначении друидов. Элбан слышал невнятный ответ Атти, но ещё лучше слышал урчание своего пустого желудка и, скрывшись за спиной впереди сидящего ученика, вытащил из мешка на поясе хлеб.
– То, что ты говоришь, Атти, возмутительно! – крикнул учитель, и Элбан вздрогнул, не успев откусить и кусочка, – мы на пороге войны, и только в руках друидов, в коих заключена власть богов, судьба человечества. Надеюсь, среди вас найдётся кто-нибудь более разумный?
– Прошу прощения, учитель Джодхан, – вставая, произнёс Элбан, спрятав при этом в рукав кусок хлеба, – я тут поразмышлял и боюсь, если отнять у людей веру и страх перед…, – он сделал паузу, – чем-то свыше, они не смогут храбро биться за свои земли, что повлечёт разруху и захват территорий.
Учитель Джодхан, кивая, потёр седую щетину на щеках.
– Ты видишь суть, Элбан. Понимаешь, насколько важна служба, которую мы несём. Не зря твоё имя означает «гора», ты готов стоять за справедливость. Твой отец будет гордиться тобой.
Элбан почувствовал, что краснеет. Вспомнив непримиримый взгляд отца, когда тот оставил пятнадцатилетнего сына в крепости друидов, сказав, что «такому увальню никогда не стать воином, так пусть хотя бы не вырастет глупцом», он вздохнул и хотел поблагодарить учителя, но не успел.
В грот вошла процессия во главе с Гейртом.
– Все ли ученики на месте? – спросил тот, оглядывая сидящих.
По пещере разлетелся шёпот, в котором ясно звучало имя Вейлина.
– Верховный жрец мёртв. Похоже, отравлен, так что начнём с Вейлина, – сказал Гейрт и развернулся к выходу. Поднялся шум, учитель сгрёб со стола карты и вышел следом, ученики – за ним.
– Хоть это неуместно, сейчас я предпочёл бы подкрепиться, – буркнул Элбан и, шагая в толпе, запихнул за щёку кусок хлеба.
Вейлин сидел за столом перед горящей свечой, когда в его комнату ворвался Гейрт.
Заметив, как Вейлин что-то спрятал под подушку, Элбан сморщился, понимая, что это заметили все.
– Почему ты не на лекции? – спросил Гейрт, но Вейлин молчал и прятал глаза, – отвечай, Вейлин. Верховный жрец мёртв, и я должен знать, чем ты занимаешься.
Тот часто заморгал, глядя на Гейрта, но не произнёс ни слова. Гейрт подошёл, отпихнул Вейлина и вытащил из-под подушки книгу.
Со всех сторон раздались протяжные вздохи, Элбан прищурился, чтобы разглядеть предмет. «Яды и зелья» – гласила золотая надпись на зелёном фоне.
– Откуда у тебя книга? – крикнул Гейрт, тряся потрёпанным томом.
– Нашёл, оллам Гейрт, – ответил, вздыхая, Вейлин.
Элбан стоял в дверях, зажатый другими учениками, и чувствовал, как по спине стекает пот. У Вейлина был растерянный вид, когда старейшины и учителя обвиняли его в «стихоплётстве» и «предательстве обычаев». Целитель Бранн допытывался, как тот выкрал книгу из хранилища, а учитель Джодхан, качал головой, приговаривая, что Вейлин никогда не уважал традиций.
Когда все вышли в коридор, показавшийся Элбану жутко холодным, он догнал Гейрта.
– Прошу простить, оллам Гейрт, – он потянул друида за рукав, но, поймав строгий взгляд, опустил руку, – я не могу поверить, что Вейлин способен на такое, позвольте разобраться в этой истории.
– До шестого дня луны, Элбан, – разрешил оллам. – Понимаю, ты хочешь найти оправдание для неверного. Я готов выслушать все доводы.
Получив разрешение, Элбан вернулся в комнату Вейлина.
– Прошу простить, но ты должен мне помочь, – сказал он, садясь на край деревянной кровати, которая скрипнула под его весом, – обвинения весьма нешуточные, тебе грозит отлучение и изгнание. Как это воспримет твоё племя?