В этой связи необходимо оговорить, что все упоминания о перевоплощениях, носящие порой довольно красочный и экзотический характер, встречающиеся в традиционной восточной литературе, особенно в даосских и конфуцианских источниках, имеют чисто символическую природу и никогда буквально не воспринимались теми, кому они были адресованы. Это, кстати, еще одно довольно важное обстоятельство: традиционная литература всегда адресна, обращается к строго определенной аудитории посредством понятного лишь ей языка, поэтому рассмотрение этих текстов с позиций некой “общемировой культуры” заведомо лишает их того смысла, ради которого они были написаны.
Итак, реинкарнация – неразборчивое эхо доктрин, основанных на реальном знании и потому чрезмерно “радикальных” для профанического сознания. Но этим однако не исчерпывается проблема компилятивной и полузнайской философии Нью Эйдж.
Как ни парадоксально, неоспиритуалистическую теорию перевоплощения и традиционные учения древних греков и индуистов связывает одна внешне сходная черта. Ни тут, ни там не идет речи о реальной смерти. И метампсихоз, и – в гораздо большей и обоснованной степени – трансмиграция рассматривают смерть как момент перехода их одного состояния в другое; неоспиритуалистическое перевоплощение предполагает постоянное возвращение на один и тот же план существования. В обоих случаях подлинно реальным оказывается момент проявления, жизнь. И для посвященных, и для профанов смерть есть лишь пустая пауза между проявлениями одного и того же существа. Разница между неоспиритуалистами и традиционалистами в том, что первые – профаны, воюющие с собственным духовным наследием, – стараются заклясть и саму идею реальной смерти, открывшейся западному человеку через христианство, в то время как вторые – греки, индусы, да и адепты любых других традиций, основанных не на божественном откровении, а на метафизическом созерцании, – о смерти вообще не говорят. Эти традиции знают все (и под разными углами зрения) – об объекте и объектах, – но они не знают