«Не ходи в лес один, коль хочешь жить».
Истинным вождем ощущает себя старший, перебрасывая сквозь проем лук свой и стрелы, перебираясь следом, и уже оттуда наблюдает, как повторяют его путь меньшие. Призывает их к тишине, грозя отдать троллям за непослушание. Сколь же доволен он, ощущая их покорность! Ведет за собой все дальше и дальше, и остается Чертог Зимы за их спинами.
Ноги Ренэйст по колено утопают в снегу. Силится идти по глубоким следам Хэльварда, переваливается неуклюже с бока на бок, облаченная в теплую шубу из волчьего меха. Падают на лицо светлые волосы, видеть мешают, и хнычет Ренэйст, продолжая тяжелый свой путь.
– Подождите меня!
Останавливаются идущие впереди Хэльвард и Витарр, оборачиваются. Видевший уже двенадцать зим Хэльвард возводит взгляд к небу, вопрошая Одина, за что он не позволил ему быть единственным сыном своего отца. Держит в руках лук, за спиной у него – колчан со стрелами, и, видят асы, как хороша была бы охота, останься брат с сестрой дома!
Не успевает Хэльвард ни слова сказать, как Витарр настигает сестру, с силой толкая ее в плечи.
– Замолчи, ты, троллье отродье! – восклицает он гневно. – Ты всю дичь распугаешь!
Падает Ренэйст в снег, взмахнув руками в попытке устоять на ногах. Наполняются слезами голубые глаза, но поднимается она, кидаясь на старшего брата с кулаками.
– Это ты троллье отродье!
Наблюдает Хэльвард за тем, как Витарр и Ренэйст катаются по снегу, колотят друг друга ожесточенно. Снег забивает им рты, но продолжают они скулить и подвывать, как самые настоящие волчата. Отчего не единственный он щенок в доме Волка? Закидывает Хэльвард лук на плечо, решая вмешаться. Ловит брыкающуюся сестру за воротник волчьей шкуры, поднимая на вытянутой руке. Уклоняется от ее удара, что метит ему в лицо, и ставит ногу на грудь разъяренного Витарра, вдавливая спиной в снег.
– Достаточно! – едва ли не рычит Хэльвард. – Либо возвращайтесь обратно в Чертог Зимы, либо ведите себя тихо! Ослушаетесь – скормлю вас волкам!
И толку, что волков давно уже не видно?
Сестра начинает хныкать. Круглое лицо краснеет, и ничего не остается ему, кроме как поставить ее на снег. Убирает ногу с груди младшего брата, становится на одно колено, сжимая ладонями плечи плачущей девочки, и смотрит в глаза. Поджимает губы она, отворачивается, не желая смотреть на обидчика, и улыбается Хэльвард, признавая в сестре гордость их рода.
– Ренэйст, – произносит он ласково, так, как только может, стирая грубыми пальцами слезы с ее щек. Замерзнут они на морозе, стянут кожу, не кончится это ничем хорошим. Дурная девчонка, почему не сидится ей дома! – Не нужно плакать, слышишь? Знаешь же, Рена, нельзя нам здесь быть. Тебе хоть ведомо, зачем я пришел сюда?
В ответ качает она головой. Не знает, да все равно пошла, вот непутевая!
– Вепря хочу убить, принести его отцу. Доказать, что гожусь для того, чтобы взять меня в набег. Почему бы вам с Витом не подождать меня здесь? Мы пойдем домой сразу же, как только я исполню задуманное. А чтобы уберечь тебя от страха, я дам тебе кое-что.
Тут же восклицает она, впившись в него гневным взглядом:
– Не боюсь я ничего!
Только вот дальнейший его поступок заставляет ее смиренно замолчать, прекращая спорить. Снимает Хэльвард с шеи своей амулет, перекидывает грубый шнурок через голову сестры. Падает тяжелый оберег ей на грудь, и Ренэйст тут же хватает его цепкими пальцами, поднимая на уровень глаз. Шлем Ужаса – так зовется он, и столь красиво блестит в лунном свете, что губы дочери конунга трогает легкая улыбка. Каждый луннорожденный получает свой амулет в возрасте десяти зим, и томительно ожидание собственного ритуала. Не расстаются дети Луны со своими амулетами, носят их и в бою, и в мире, но слишком мала Ренэйст, чтобы воспротивиться подобному дару со стороны брата.
– Ты знаешь, что означает этот оберег, Рена? Это Агисхьяльм. Призван он устрашать моих врагов, приносить победу в бою. Даю, чтобы тебя сохранил, пока меня нет рядом. Теперь не боишься?
Улыбается Ренэйст, головой качает. Не было в ней страха, да только чего теперь бояться, если так сильно брат ее защищает?
– Это нечестно! – восклицает Витарр, поднимается на ноги и отряхивается от снега, налипшего на мех его полушубка. – Я не должен нянчиться с девчонкой!
– Нет, Вит, – сурово произносит брат, выпрямляясь во весь рост. – Ты как раз и обязан.
Высок и крепок Хэльвард в двенадцать своих зим, каждый вождь мечтает о таком наследнике. Гордость отца, должен стать он не менее достойным конунгом, чем Ганнар Покоритель. Брат младше на четыре