Укрывшись за столбом, поддерживавшим свод обходной галереи, с замиранием сердца следила за фигурой в простом сером камзоле. Отчего-то я представляла герцога другим, непременно мощным широкоплечим жгучим брюнетом с небрежно собранными в хвост волосами. Зло оказалось сухопарым короткостриженым шатеном. Большего с моей наблюдательной позиции не разглядеть, а подходить ближе… Отец и так выступал сегодня в роли просителя, зачем усугублять положение семьи? Увы, с некоторых пор дела у нас шли не лучшим образом. Батюшка не оправдал возложенных на него надежд, лишился поста в министерстве и теперь надеялся разжиться должностью мэра в небольшом городке. Словом, в воздухе остро запахло опалой. Допустить ее отец не мог по многим причинам, в частности, из-за наличия сына и двух дочерей на выданье. И если мне только минуло восемнадцать, с браком можно было обождать, то двадцатилетняя Катарина рассчитывала сменить фамилию до конца года. Она обручена, жених из старой аристократии, а тут такая неприятность. Словом, визит во дворец должен стать судьбоносным.
– Пойдем, Элла!
Катарина потянула меня за рукав, заставив отвести взгляд от герцога.
Зашуршали юбки – мы ступили под сень галереи. Однако я не успела сделать и шагу, когда меня окликнули:
– Леди Элеонора Торени?
– Да, это я, – отозвалась в ответ, недоумевая, кому могла понадобиться.
Положим, мы с сестрой представлены ко двору, исправно получаем приглашения на балы и фейерверки, но не более. Знатностью род Торени никогда не блистал, только прадед сумел взлететь до нынешних высот. Словом, во дворце я «серая мышка». Катарина благодаря жениху – другое дело. Месяц назад ее и вовсе звала на чай сама вдовствующая королева. Невеста Абердина Ласка, барона Новаля – звучит. Собственно, сестру и начали замечать только после помолвки, до того внимание доставалось отцу и брату. Последний, увы, знаменит из-за излишней любви к картам. Не удивлюсь, если монарх прогневался на батюшку и по этой причине. Разве может служить помощником министра финансов человек, чей сын не вылезает из долгов?
Обернувшись, увидела лакея с подносом в руках. На нем лежал белоснежный конверт без подписи. Ее заменяла личная печать владельца.
Катарина вытянула шею и нетерпеливо шепнула:
– Ну же!
Ее терзало любопытство, а я вдруг отчетливо поняла, вскрывать письмо не следовало. Знаете, случаются иногда озарения, так вот, странное чувство напоминало одно из них. Однако лакей ждал, на нас косились, скоро начнут шептаться, поэтому, поборов сомнения, я протянула к подсосу затянутую в перчатку руку.
Печать Рардежа! Все внутри меня похолодело и оборвалось. Улыбка предвкушения стекла с лица сестры: она тоже увидела печать.
– Я не возьму, – покачав головой, вернула письмо. – Тут какая-то ошибка.
Герцогу нет дела до леди Элеоноры Торени, он никогда обо мне не слышал. Или перехватил единственный злополучный взгляд? Решено, больше я не смотрю на мужчин. Только когда Арон успел написать письмо? Прошло не более минуты, выходит… Сердце ухнуло куда-то в пятки. Оно написано заранее, герцог знал о моем приезде, более того, где и когда я окажусь. Демон, самый настоящий демон!
– Нельзя, – покачал головой лакей. – Вы обязаны взять письмо.
– Что тут происходит?
Назревавшую сцену предотвратило появление отца. Он протиснулся к нам через толпу придворных – высокий, статный. Матушка же, наоборот, миниатюрная, хрупкая, настоящая куколка. Внешне я походила на нее, только повыше ростом, а Катарина и Юзеф пошли в отца, такие же кареглазые шатены, когда как я голубоглазая блондинка. Сестра часто шутила, что именно меня, а не ее должны были сосватать первой. Желающих хватало, только отец всех отваживал. Он советовал не торопиться и хорошенько подумать: «Твоя красота привлекает слишком много дурных людей, Элла, не попадись на их удочку!»
Вместо ответа протянула отцу письмо. Нахмурившись, он повертел его, даже пощупал и, шагнув к лакею, грозно спросил:
– Кто поручил вручить записку?
– Его светлость.
Бедняга пошел пятнами. Не позавидуешь ему, оказаться между двух огней!
– Передай его сиятельству, что моя дочь писем не принимает, – излишне резко, от волнения, закончил отец и швырнул конверт на поднос.
Слуга сглотнул и кивнул. Краем глаза заметила,