«Время жестоких снов» – это двенадцать рассказов и повестей от авторов из Великобритании, Молдовы, Польши, России и Украины. Почти все они написаны специально для нашей антологии или же впервые переведены с других языков для нее.
Постоянные читатели нашей серии уже знают, что Терри Пратчетт сочинял истории не только о Плоском мире, и «Последняя награда» – еще одно тому подтверждение. Хотя этот рассказ написан в 1988 году, он не устарел и по сей день. Как не устарел и рассказ Анджея Сапковского «В воронке от бомбы». В 1993 году он получил самую престижную премию польских любителей фантастики – награду имени Януша Зайделя, и совершенно заслуженно. Прошло почти тридцать лет, и сейчас его прочтение у нашего читателя будет вызывать совсем другие, вряд ли заложенные Сапковским ассоциации…
О прошлом и его влиянии на настоящее повествуют также «Окно Мышеграда» Анны Каньтох, «Привет, старик!» Марии Галиной и «Тяжелый металл» Якуба Новака. Если Каньтох и Галину наши читатели уже хорошо знают, то Новак – автор для них не знакомый. Этот люблинский писатель знаменит в первую очередь своей малой формой: его рассказы и повести входят в сборник «Амнезиак», многие из них номинировались на жанровые награды, и практически каждый текст Новака становится событием в польской фантастике. «Тяжелый металл» – история-перевертыш, финал которой оставляет читателю выбор для интерпретации (и вынуждает внимательно перечитать отдельные страницы).
Зыбкую грань между реальностью и вымышленным миром исследует в «Острове жестоких снов» Марта Кладзь-Коцот. Здесь она возвращает фэнтези ту самую магию, которая кроется не в механическом повторении формул, но в смыслах слов. Филолог по образованию, Кладзь-Коцот исследует творчество Лема и Толкина, в прозе же идет по стопам Ле Гуин, Геймана и Борхеса; и надеюсь, это не последнее наше знакомство с ее рассказами.
Две большие повести антологии принадлежат молдавской писательнице и переводчице Наталии Осояну и польскому автору Яцеку Врубелю. «Великая Избавительница» Осояну написана задолго до зимы 2020-го, но так уж получилось, что тематически она перекликается с основной темой этого года – эпидемией. Впрочем, как это обычно у Осояну и бывает, события разворачиваются в неожиданном, экзотическом мире, где и заразы, и лекари вовсе не такие, к каким мы привыкли. Врубель же, напротив, весьма традиционен, и мир, в котором действует его Мастер Хаксерлин, узнаваем, но это веселая приключенческая проза с двойным дном и мудрым прищуром.
Сергей Легеза в «Чуде с бомбардой» вновь возвращает нас во времена ландскнехтов и чудес в жестоком мире позднего Средневековья, а Анна Бжезинская рассказывает еще одну историю о Вильжинской долине и Бабусе Ягодке.
Что до Алексея Караваева, то его «Случай со страусами» – действительно особый случай. Алексей многие годы занимается исследованием истории советской фантастики, выпустил два солидных тома о том, как ее издавали в журналах и отдельных книжных сериях; он же – давний и отчаянный любитель палеонтологии. Две эти страсти нашли отображение в рассказе, написанном в жанре этаких историй-случаев, а личный опыт экспедиций сделал его повествование живым и харизматичным.
Но довольно слов – в путешествие, дорогой читатель! И пусть эти рассказы подарят вам немного добра и надежды!
Терри Пратчетт. Последняя награда
С этим рассказом я повозился, но вижу, что можно было бы повозиться еще. Я даже думал сделать из него целый роман, но потом решил, что лучше не надо. Однако к этому рассказу я всегда испытывал слабость.
К двери Доггер подошел еще в халате. И обнаружил на пороге нечто невероятное.
«Простое объяснение – я сошел с ума», – подумал Доггер.
Для семи утра это показалось ему вполне удовлетворительным логическим обоснованием. Он закрыл дверь и, шаркая, двинулся по коридору, пока за кухонным окном грохотал поезд метро Северной линии[1], набитый совершенно вменяемыми – вопреки их внешнему виду – людьми.
Есть такой блаженный период бытия, который йен-буддисты[2] именуют «бдзянь». Он определяется как промежуток между пробуждением и моментом, когда тебе на голову падают все проблемы, которые не давали уснуть вчера. И он заканчивается, когда ты понимаешь, что это то самое утро, которое должно было оказаться мудренее вечера, но не оказалось.
Он вспомнил ссору с Ники. Ну, не то чтобы ссору. Скорее обиженное молчание с ее стороны и все более раздраженное ворчание с его стороны. Он и сам не знал, с чего все началось. Кажется, он сказал о ком-то из ее друзей, что они выглядят так, будто сами доят хлеб и пекут коз, а потом дошло до того, что он брякнул нечто вроде: «И раз уж ты спросила, то я думаю, что зеленым микролитражным “ситроенам” антиядерный стикер лепят на заднее стекло прямо на заводе»[3]. И если бы он был в своем обычном состоянии после пинты белого вина, он, наверное, добавил бы еще язвительный комментарий про женщин в комбинезонах. Это была одна из тех ссор, когда шутишь, чтобы все исправить, но в итоге только проваливаешься