Серое гладкое копыто с коричневым ободком. Новенькое!
Ахнул Зайчонок:
– Это кто же копыто потерял?! Вот ротозей-то, а? Небось теперь на трёх ногах ковыляет, плачется, да найти не может. Выручить, что ли, беднягу?
Сидит Зайчонок, раздумывает: «Чьё такое большое копыто? Какого зверя?»
Из ельника выбегает на поляну Кабан. Длинное рыло к земле опустил, пятачком вертит, нюхает. Будто ищет чего-то.
– Дяденька Кабан! – Зайчонок кричит. – Это не ты здесь копыто потерял?
Хрюкнул Кабан:
– Почему думаешь, что я потерял? Ась?
– Да ты, дяденька, подслеповатенький! Небось и потерял!
– Хрюк! – Кабан говорит. – Насмешил. Я, может, лучший бегун в лесу! У меня копыта – хрю! – специальные. Сквозь такой бурелом проскочу, где все другие застрянут. По болотам сигаю. По кустам-камышам. Во́ у меня копыта какие, гляди!
Поглядел Зайчонок – верно, особенные копыта у Кабана. Вострые. Долгие. И раздвоенные. Совсем не похожи на обронённое…
«Нет, – думает Зайчонок, – это кто-то другой потерял. Что ещё за звери есть с копытами?»
Выпрыгнула на полянку лесная Коза. Приседает на ножках, оглядывается. Ушки торчком.
– Тётенька, – Зайчонок кричит, – не ты здесь копыто потеряла?
– А почему думаешь, что я?
– Да ты, тётенька, пугливая! Небось с перепугу и потеряла!
Смеётся Коза.
– Ах ты, – говорит, – несмышлёный! Разве у меня такие копытца? У меня они точёные, лёгонькие! Я ведь – глянь-ка! – прямо по воздуху летаю!
Поглядел Зайчонок – верно, копытца у Козы как игрушечки. Совсем не похожи на обронённое. Значит, кто-то другой потерял.
Что за зверь в лесу с большими копытами, неуклюжими?
Шагает через полянку Лось. Горбоносую голову нагнул, будто высматривает чего-то. Бородой чуть не по земле метёт.
– Дедушка Лось! – кричит Зайчонок. – Это не ты здесь копыто потерял?
– Почему, пострел, на меня думаешь?
– Да ты, дедушка, старенький, забывчивый. Небось и потерял!
Качнул бородой Лось, усмехнулся.
– Я, – говорит, – зимой рога теряю. Это верно. Это со мной бывает…
– Вот, вот! Я и говорю! Потеряешь, дедушка, а найти не можешь?
– А я и не ищу. Весной у меня рога новые появляются. Будут ещё больше да грозней… А копыт мы, Лоси, не теряем. Нет у нас такого обычая. Гляди-ка: я на своих копытах по трясине шагаю. Как на лыжах! Нужда придёт – оборониться копытом могу. Хоть от Волка, хоть от Медведя. Мои копыта дорого стоят!
Поглядел Зайчонок – верно, грозные у Лося копыта. И удобные, по ноге присадистые.
– Ну кто же, – тогда Зайчонок говорит, – кто же вот это копыто потерял? Эту лепёху нескладную?!
– А никто не терял, – отвечает Лось.
– Да взялось-то оно откуда?!
Подскочил Зайчонок поближе, толкнул копыто – а оно не шевелится.
Подёргал, подёргал – не отрывается!
Приросло оно, что ли?!
И тут учуял Зайчонок, что от копыта лесным грибом пахнет.
– Да это же гриб, дедушка!!
– Конечно, гриб, – отвечает Лось. – Гриб-трутовик. Ни съесть его, ни к делу пристроить… Уж такое копыто никчёмушное. Одному гнилому пню впору!
Как Воробей тёплый угол искал
Жил да был на свете Воробей.
Не городской воробей – деревенский. Городские – те скучно привыкли одеваться, серенько. А этот расписной красавец: шапка на нём коричневая, на щеках чёрные наушники, и по каждому крылу две белые полоски пущены.
Летом хорошо жилось Воробью. И вольготно, и сытно. А пришла осень, и совсем худым стало житьё.
Льют дожди холодные, ветер-сиверко задувает, а еды так и вовсе не сыскать. Весь хлеб колхозники в амбары свезли, домашнюю птицу в сараи заперли, – нигде зёрнышка не украдёшь. Загоревал Воробей, да нечего делать. Ты птица сорная, бесполезная, никто тебя задарма голубить не станет. Сам живи.
Вот и надумал Воробей лететь куда глаза глядят.
«Хоть земля, – думает, – и круглая, но должен же найтись на ней тёплый угол… Авось найду!»
И полетел.
Долго ли, коротко летел – притомился. Воробьиные крылышки куцые, такие за море не унесут. Мах, мах – да и впопыхах.
Запыхался Воробей и сел на лесной опушке.
Видит – растут кругом частые кустики, болотные кочки торчат, и ходят между кочек белые птицы с чёрными хвостами.
– Здоро́во! – сказал Воробей. – Вы чьи таковы?
– Мы Белые Куропатки, – отвечают птицы. – А ты кто?
– Я,