А случилось это все банально просто. Как-то на улице я встретил свою одноклассницу Люську Воронову. Мы, не видевшиеся уже много лет, были рады этой встрече. Она спешила куда-то, но узнав, что я промышляю журналистским промыслом, настояла на том, чтобы мы встретились в неформальной обстановке, одарив меня на прощание дружеским поцелуем и номером своего мобильного телефона, взяв клятвенное обещание позвонить в ближайшее время. Затянувшиеся неоконченные дела, журналистская суета, как-то отложили на потом наше свидание, пока однажды я, очищая свою сумку от бумажного мусора, не наткнулся на её визитную карточку, которая почему-то спланировала прямо мне на колени. Взяв её в руки, я сразу восстановил в памяти нашу встречу и Люськино улыбающееся лицо, почему-то с печальными, я бы даже сказал, затравленными глазами. Очевидно, не все у нее в жизни было гладко и она, вполне возможно, хотела расслабиться с давним знакомым, попросить совета или излить душу о наболевшем. Мы в школе дружили и даже доверяли друг другу некоторые тайны. Может быть, и сейчас пришло такое время.
– Свинья ты эдакая, – подумал я о себе. – Как на любовное свидание, так ты летишь, позабыв все на свете, а тут старый друг возможно нуждается в твоей помощи, а ты не придаешь этому никакого значения и откладываешь эту встречу на потом.
«Звони сейчас же», —настойчиво говорил мне внутренний голос. И что вы думаете? Я взял и сразу же позвонил. Телефон долго гудел, наливаясь трелью звонка, но трубку никто не брал. И когда я готов был уже сбросить номер, в телефоне что-то щелкнуло и Люськин голос настороженно спросил:
– Кто это? Я слушаю вас.
– Люся, это я, – подал я встречный голос и представился.
– Ой, Венька, как я рада тебя слышать, наконец–то ты отозвался. Как насчет обещания о неформальной встрече в кафе?
– Согласен. Говори где.
И мы договорились встретиться часов в 6 в кафе «Глория». Естественно, я как джентльмен пришел раньше и занял уютный столик у окна, который предлагал вид на улицу, кишащую народом и транспортом и в тоже время, создавал иллюзию уединения, так как другие столы стояли чуть поодаль. Естественно, как каждая женщина, Люська опоздала на 20 минут и ничуть не смущаясь моего недовольного выражения лица, с разбега плюхнулась на стул.
– Уф, еле добралась. С этими пробками и вечными гонками можно совсем растерять свое драгоценное здоровье, – выпалила она, оглядываясь в поисках официанта.
– Что будем пить? – спросил я.
– Я бы хотела кофе, а то устала от этой гонки, – выпалила Люся устраиваясь поуютней.
Естественно, я тоже присоединился к этому напитку, поясняя подошедшему официанту, какой кофе мы хотели бы получить. Тот молча выслушал нас, кивнул головой и ретировался в сторону бара выполнять наш заказ.
– Ну как ты живешь? – обратился я к Люське, которая молча смотрела на меня подперев голову двумя руками.
– Да ничего, временами хорошо, а временами так себе, все зависит от обстоятельств, которые в данный момент имеют место. А ты я смотрю совсем не изменился, все так же ехидничаешь, наверное, забыл, что я тебя периодически за это колотила.
– Это уже издержки моей профессии, – ответил я. – Чем ехиднее вопрос, тем больше отвечающий на него выбалтывает сведений, так необходимых мне. Если говорить ласково, то тебя не поймут. Сейчас образ журналиста не такой, как раньше. Он все больше похож на монстра, который ищет всегда что-то плохое и в любой момент готов ужалить тебя. С другой стороны, это толкает его на то, чтобы любыми путями докопаться до истины, используя, в том числе и не очень законные способы получения информации. А уж её подача в прессе зависит от самого журналиста. Вот и получается, что с одной стороны мы лечим общество, а с другой – калечим его. Всё зависит от того, кто, сколько и за что заплатил. Я, конечно, пытаюсь придерживаться