Но вот мне уже сорок. И мой пустой дом стал казаться мне еще более пустым. Я даже собаку завести не могу, потому что её нужно выгуливать. Не нанимать же ради этого отдельного человека. Проще в таком случае нанять кого-то для себя самого. А тут один мой знакомый рассказал о существовании в нашем городе тайного аукциона рабов. Молодые парни и девчонки на любой вкус продаются с молотка. Сделка оформляется, как покупка картины какого-нибудь современного экспрессиониста, что делает ее вполне легальной и дает возможность переводить крупные суммы денег без лишних вопросов со стороны финансовых органов. Впрочем, холст с какой-то мазней и эпатажным названием действительно прилагается. Кроме того, в качестве посредника выступает сам аукционный дом, а значит продавцы и покупатели могут оставаться друг для друга инкогнито.
Цена на такой товар довольно высока, но я же люблю свою работу. А значит могу себе позволить даже не одну, а пару-тройку таких картин. Поэтому заручившись рекомендацией своего приятеля, я отправился покупать себе живую секс-игрушку. Долго разглядывал предлагаемых девиц. Хорошенькие, но все не то: одна слишком худая, другая вообще по виду подросток, следующая пышка, тоже не в моем вкусе. В какой-то момент я даже заскучал и просто чтоб хоть как-то себя развлечь вступил в торги. Почти выиграл, но какой-то тип назвал сумму в два раза выше моей, и я уступил. Девчонка явно не стоила предложенных за нее денег.
А потом на сцене появился он. Очень изящный и смуглый креол. Юный андрогин. На лицо ни то парень, ни то девчонка. Аккуратные пухлые губы, точно обведенные темной помадой. Кошачий разрез глаз со светлыми изумрудными зрачками. Четко очерченные скулы. Иссиня-черные волнистые волосы стянуты на затылке. Почти полностью обнаженный, он предстал перед публикой словно античная статуя какого-то божества.
Достойный лот. Аукционист позиционировал его как Элитного раба, а потому даже стартовая цена была вдвое выше тех, что были до этого. Торги за него разгорелись нешуточные. Ставки выкрикивали и мужчины, и женщины, вначале добавляя осторожно по сто тысяч рублей, потом теряя терпения уже швыряли по полмиллиона. Я же не спешил вступать. Выжидал, когда конкуренты выдохнутся. Моя любовь к экзотике и тяга ко всему элитному сыграли со мной злую шутку, и потому для себя уже точно решил, что эта игрушка будет моей. Вдоволь насладившись зрелищем, я наконец поднял свой номер и произнес:
– Двадцать миллионов, – всегда любил красивые жесты.
Публика смолкла, так как начала буксовать еще на пятнадцати. Кто-то неодобрительно хмыкнул, кто-то одарил меня весьма недружелюбным взглядом, но перебивать мою ставку никто не спешил. Аукционист, еще трижды вскидывая молоток, призывал присмотреться к лоту.
– Прекрасный лот, господа. Крепкое тело, ослепительная улыбка.
На этих словах раб изобразил подобие улыбки, обнажив и продемонстрировав ряд белых ровных зубов.
– Мужчина в четвертом ряду – раз!
Молоток цокнул о стол, и аукционист продолжил:
– Кто больше, господа? Это раб, по заверениям продавца, может удовлетворить любой, даже самый изысканный вкус, – слово «изысканный» он протянул так смачно, что всем присутствующим стало понятно, о каких именно изысках идет речь. – Мужчина в четвертом ряду – два!
Молоток второй раз описав дугу стукнулся о стол. Все молчали и лишь изредка переглядывались.
– Элитный раб, господа! Обучен кулинарному мастерству, искусству массажа, восточной медицины. Ну же, кто больше? … – аукционист выдержал свою эффектную паузу и торжественно выкрикнул, – Мужчина с номером 27 в четвертом ряду – Три! Лот номер 13 продан за двадцать миллионов рублей!
Так я стал счастливым обладателем юного «божества». Дожидаться окончания торгов мне не хотелось. Признаться, я ожидал чего-то большего. А на деле все оказалось вполне праздно и даже уныло. Так что уладив все формальности, я отправился за своим товаром.
По правилам аукциона, продавец мог оставаться инкогнито. Однако мою покупку вывел ко мне сам теперь уже бывший владелец раба.
– Добрый вечер, – высокий слегка полноватый мужчина немногим старше меня приветственно протянул мне руку. – Поздравляю с приобретением.
– Добрый. Спасибо. – я пожал горячую и, как мне показалось, слегка дрожащую руку.
– Там его вещи: все что нужно для ухода и немного одежды, – продавец говорил так, будто речь шла о собаке или породистом коте. – Он неприхотлив. Но все же советую хорошо кормить и не слишком баловать. Ну и следов не оставляйте. Ссадины, шрамы – все это сильно отражается на цене. Могут быть проблемы с продажей в дальнейшем.
Меня едва ни передернуло от таких наставлений. Неужели я произвожу впечатление садиста?
– Да может и не понадобиться никого продавать. Лет через двадцать скрасит мою старость, – попытался отшутиться я, этот разговор вызывал во мне чувство какой-то неловкости.
Но мой собеседник даже не улыбнулся. Скорее он был огорчен. Но чем? Тем что продал раба, который ему по всей