Мой мысленный вопль всплескивается сначала желтым пламенем, потом волной раскаленной лавы, и взвивается ввысь, уходит в Космос, я вижу это с закрытыми глазами, чувствую всем телом, и думаю, что Бог услышал меня и что-нибудь сделает, он же все может…Он же творит чудеса, воскрешает мертвых, превращает камень в хлеб и воду в вино, он и сейчас исцеляет умирающих, и Его Святые тоже. Много чудес сейчас творится. И я безмолвно ору Господу и всем Святым Его – караул, помогите, вы же всегда мне помогали, в конце концов.… Не сразу, правда…
Но все остается по-прежнему. Значит, еще не время. Я должна что-то сделать сама. Вырваться из этого депресняка… Но как? Это у меня уже несколько лет. Бог послал мне то, о чем я так его молила – независимость, деньги, относительную свободу. Что я говорю, ведь свобода и независимость – одно и то же. Или нет? Но мне все равно плохо, мне еще хуже, чем было, потому что я выпала из социума, мне противен и этот социум, и эта ночь, и день, который наступит – почему он всегда наступает, как все надоело! Ночь, все-таки, лучше – не надо вставать, сволакиваться с постели. Можно вообще не ложиться, если не наступит день. Про утро я даже не говорю – утром я только засыпаю. А если его не будет, я засну ночью, как все люди. И проснусь, когда захочу – ведь ночь не ставит никаких рамок. Когда был жив мой большой пес, я гуляла с ним по ночам, осенью асфальт влажно блестел в свете фонарей, ветер гонял по нему жухлые листья, воздух сырой и свежий был особенный, он пах тайной и непонятной радостью. Мы долго гуляли. Мой пушистый Тенди тоже любил ночь. Хотя, он и день любил. Он был неприхотливый, покладистый, и удивительно добрый. Его даже пугливые уличные кошки не боялись. Если б он был жив, мы бы сейчас гуляли, 3 утра, наше время. Вечером я садилась за компьютер… Тогда были надежды. Сейчас их нет. Время разочарований…У ночи длинная тень. Она тянется в виде утра, дня, вечера… Она сначала тусклая, потом начинает светлеть, набирает силу, а потом затихает, и ночь ее всасывает в себя.
Я сволакиваю себя с постели и тащусь в ванную, отворачиваю краны «на всю катушку», и погружаюсь в теплую воду. Только теперь я начинаю приходить в себя. И опять лезут мысли… Мысль материальна, она сохраняется в Ноосфере, и я отчаянно жалею, что не знала этого раньше, а то бы я была гораздо аккуратнее с мыслями. Что я натворила своими необузданными мыслями? Страшно подумать. В Ноосфере на меня огромное досье. Я представляю себе эту кипу пухлых папок, а может – маленькую флэшку с огромной памятью, и опускаюсь с головой под воду. Там уютно, на дне ванны, и мне совсем не хочется дышать. Мне хватает воздуха. Может, у меня выросли жабры? Я пугаюсь и выныриваю. Что мне нужно? Может быть – любовь? Нет, не хочу. Ничего не хочу. Вообще ничего. Несколько раз я заставляла себя выползать в свет – на дискотеку, в театр, в кино, один раз в музей, и на концерт, но было лишь недоумение – почему все ржут на несмешном спектакле?.. А музыка вогнала меня в тоску. Я пошла в храм, но легче не стало. В таких случаях надо напиться. Не хочу. Потому что у ночи длинная тень – вонзилась в мозг мысль. Я люблю ночь. Это мое время. В полночь я включаю компьютер и врываюсь в инет. Читаю новости, захожу на сайты, торчу в «Ответах» – там встречаются совершенно неожиданные вопросы и остроумные реплики на них, иногда ссылки на какие-то сайты. И открываются иные миры. А нужно ли все это? Не знаю. Ну так, по инерции, также как смотрю телик на кухне, когда ем. Вчера я долго всматривалась в зеркало – это бледное длинноногое двадцатипятилетнее существо с каштановыми патлами и угрюмым взглядом называется Настей, и это существо убило свою семью. Оно тайком каталось на отцовской машине и сорвало ручник, а признаться побоялось. Просто казалось, что всегда все как в компьютерной игре, как в игре, ведь пройдешь все уровни и ура! Все в жизни как в игре, только картинки другие. Можно начать игру по новой. Но здесь это не сработало. И когда папа повез на дачу маму, бабушку и тетю Валю, случилась автокатастрофа, все погибли. Тут не было уровней. Просто смерть. А я просто не подумала, забыла, что папа пользуется ручным тормозом. Я решила – не заметил поломки, и классно, прошла очередной уровень… Потом умер пес Тенди, от тоски. Он больше всех любил папу. Считал хозяином. Не перенес. Так я осталась одна в большой квартире. Сперва была словно в ступоре, все делала по инерции. В голове не укладывалось, что все умерли. И никто больше не вернется. Хотелось перезагрузить программу жизни, и начать по новой. Ведь все неправда, просто там что-то разладилось, «зависло»… Похоронный агент сделал как положено, на поминках были родные и близкие, поминали в кафе рядом с домом, все формальности были соблюдены. Дачу продала, деньги с продажи, и все наследственные, положила на большие проценты. Институт бросила – зачем учиться, если и так все есть. Только ничего не хочется. Даже слетать на Кипр, о чем мечтала раньше. Даже играть. Уныние и чувство вины прочно поселились внутри меня.
А потом я пошла на кладбище. Эта кладбищенская ранняя осень, пронизывающая свежесть и покой, тесные ряды могил, людей почти нет – будний вечер. Только у часовни похоронный автобус и небольшая процессия – отпевают новенького. Мне уютно на кладбище, хорошо бродить меж