– Одну минутку, – пропел мелодичный голосок, женщина сказала находящемуся неподалеку от нее человеку пару слов и бросила в домофон: – Проходите!
Раздался щелчок, и запирающее электромагнитное устройство открылось. Я толкнул калитку и вошел во двор. Территория, на которой располагался коттедж Налётовых, занимала примерно восемь соток. Все пространство, что не было застроено сооружениями или залито бетонными дорожками, было засеяно травой, несмотря на позднюю осень, все еще сохранявшую свой ярко-зеленый, какой-то неестественный среди унылых красок осени цвет.
Я прошел через бетонную площадку у коттеджа к дому, поднялся по ступенькам крыльца, крыша которого служила полом для балкона второго этажа, сложил зонт и, толкнув стеклянную дверь, ступил внутрь.
Прихожая была приличных размеров, стильная: светлые стены, темные дорогие двери, зеркало в массивной – под цвет дверей – деревянной раме на стене, комод, более светлого цвета ламинированный пол и в тон ему деревянные ступени уходящей на второй этаж лестницы. Было тепло, светло, уютно.
Встретила меня невысокая, довольно-таки миловидная женщина лет за сорок, все еще прекрасно сохранившая свои формы. Одета она была просто, по-домашнему – в потертые синие джинсы, бежевую кофточку и мягкую спортивного вида обувь. Женщина приветливо улыбалась. Я с ходу принял ее за хозяйку дома, и не только потому, что вся она была такая домашняя, приветливая, а еще и потому, что рядом с нею стоял хорошенький мальчик лет четырех, одетый в спортивный костюмчик. А чей ребенок может быть в доме Налётовых? Не уличный же мальчишка, а наверняка барчук – хозяйский сын. А кто рядом с ребенком в доме должен быть? Ну конечно же мама. Вот такова была цепочка моих логических рассуждений, когда я увидел в прихожей встречающую меня парочку. И, разумеется, обратился к женщине с вопросом: «Анна Налётова?» Но я ошибся в родстве стоявших передо мной женщины и мальчика.
– Нет, – отрицательно покачала головой женщина. – Анна Николаевна вас ждет наверху в кабинете, – проговорила она, чуть смутившись, и добавила: – А я няня Андрея. – Она кивнула вниз на мальчика, показывающего мне зубы.
Понятно, подвела меня плебейская натура человека, родившегося в простой семье, выросшего среди простых людей и продолжающего жить среди обычных людей, которых воспитывают «бедные» мамы, вынужденные за неимением средств на няню взваливать на свои плечи заботу о малыше и лично, без посредников, дарить им любовь и ласку. В богатых семьях нынче все по-другому, все «по-людски», чадом занимается няня, или, как в одно время называли их на иностранный лад, «бебиситтер», а мамаши занимаются своим отпрыском в лучшем случае один час в день, а то и вовсе не занимаются. Про отцов в таких семьях я вообще не говорю – они деньги зашибают, им не до детей. Как говорится,