Антон опустил ручку контроллера, предельно сбрасывая скорость на опасном участке и бросил взгляд на громкоговоритель экстренного вызова.
Чаще всего, именно в этот момент, на отметке интервала «3:48», раздавался сигнал – кто-то из пассажиров не выдерживал и нажимал красную кнопку. Взволнованный или даже близкий к панике голос, сбиваясь и перекрикивая визг колес сообщал: «Человек задыхается!» или «Мужчина потерял сознание!».
По внутренней связи Антон докладывал о происшествии диспетчеру. Обычно к тому времени, когда поезд въезжал на «Черкизовскую», там уже дежурили полицейские, а если повезет (пассажиру, конечно), то и медики.
Состав двигался на самой минимальной скорости, словно пытаясь продраться к выходу, к свету, но нечто, обладающее чудовищной силой, удерживало его на месте. Колеса захлебывались от напряжения, рельсы гудели и тишина, повисшая в вагонах, только усиливала нервозность.
Антон всматривался в лобовое стекло – колея резко забирала влево, закрывая привычную видимость. В такие моменты он чувствовал себя особенно неуютно. С утра его не покидало ощущение, что день пошел не так как нужно. Сначала он споткнулся на выходе из подъезда и почти упал, но в последний момент успел подставить руки, разодрав тыльную поверхность правой кисти. Затем прождав минут двадцать маршрутку, он понял, что опаздывает, но и такси, которое так легко поймать в любой момент времени, просто подняв руку, куда-то вдруг все запропастились. Выручил знакомый, увидевший его на остановке.
Принимая состав, Антон обратил внимание, что дверь в последнем вагоне заклинило. Плохой знак. Пока техники устраняли неисправность, он успел выпить и обжечься чашкой кофе.
– Шестьдесят шестой, вы меня слышите? Почему не отвечаете?
Рука автоматически перевела контроллер в положение полного торможения. Скрежет тормозов наполнил вагоны. В вагоне, примыкающем к кабине машиниста, кто-то вскрикнул.
Антон встрепенулся. На задворках сознания всплыла мысль: «Как давно меня вызывают?» – но тут же пропала, потому что все его внимание было устремлено вперед.
– Шестьдесят шестой! У вас все нормально? Почему остановились?! – голос диспетчера стал требовательным, стальным, хотя в нем явно пробивались тревожные нотки.
«Почему остановились?!» – подумал Антон.
Он медленно поднялся из своего удобного сиденья. Правая рука по привычке лежала на контроллере, только в этот раз она с силой давила рукоять вниз – даже хруст ломаемой приборной панели не заставил его отвести взгляда.
Там, между рельс, в мощном свете фар стоял мужчина. Он был весь в крови – лицо, волосы, шея, грудь, одежда – буквально каждый сантиметр был пропитан ярко-красной кровью. Но не это парализовало Антона, все-таки он видел как выглядят травмы людей, попавших под поезд. Машинисты обязаны проходить инструктаж по оказания первой медицинской помощи в случае падения человека на рельсы, включая отработку в максимально приближенных к реальности условиях. Но тут был другой случай. Настолько другой, что Антон не мог даже моргнуть. Парализованный ужасом, он стоял и смотрел прямо перед собой.
Окровавленный мужчина сделал шаг по направлению к составу. Ноги его подкосились, но все же он устоял. Антон подумал, что если сейчас он упадет и коснется контактного провода, то случится что-то ужасное. Он даже почувствовал запах паленого мяса в своей кабине.
Скорее всего, мужчина хотел поднять руки, чтобы защитить глаза от яркого света фар или помахать, подать сигнал машинисту, – по крайней мере, он рефлекторно дернулся, но не смог этого сделать, потому что на руках у него была маленькая девочка.
Маленькая девочка, которая выглядела как кукла. Тоже вся в крови.
1
Москва. 2010 год. За один год до описываемых событий
Лаборатория экспериментальной эмбриологии при медицинском центре «Радуга» блистала чистотой и достатком. Основанная во времена СССР, когда гонка за научными результатами была делом принципа, она пережила и взлеты и падения и налеты бандитов 90-х. Кризис 1998 года удалось пройти относительно благополучно – не в последнюю очередь за счет репутации и качества предоставляемых услуг.
За здоровых наследников хорошо платили во все времена. Нынешний, двадцатый, и вслед за ним, двадцать первый век – не стали исключением. Несмотря на общее улучшение благосостояния населения, повышение уровня здравоохранения и продолжительности жизни, возникла проблема репродукции. Пятая часть россиян репродуктивного возраста не могут забеременеть, как ни стараются – и это научные данные, в которых, разумеется, учитываются далеко не все.
В клинике «Радуга» брались за особо тяжелые случаи, когда никакие другие способы забеременеть не помогали.
Впрочем, не это стало ее визитной карточкой. Клиенты, богатые, состоятельные люди со всего мира платили прежде всего, за железобетонную конфиденциальность.