Ковид, как доктор прописал. Анатолий (Анри) Семенович Шварц

качает в ответ седая голова.

      – Кофе? – не унимаюсь я.

      – Не-а,– мямлит он.

      – Неужели вам позволено на рабочем месте, -картинно удивляюсь я, – причащаться, да еще тем…

      –Тем чем?

      –Чем тем?

      Игра слов при желании может продолжаться бесконечно.

      – Но-но-но, – грозит мне его указатильный палец. – Меру знай, а о пьянстве забудь, как о страшном сне. – При этом губы его сами собой причмокивают, видимо в такт его фривольным мыслям. Страшные сны не для его желаний. А вот возможности… Возможностей у него, я думаю, даже больше чем желаний.

      – Нектар, – возвращает он меня в реальность, пристально глядя в свой бокал и почесывая левой рукой свою правую босую пятку. Пятка скрипит как новая десятидолларовая купюра. Очень знакомый мне хруст.

      0н сидит напротив меня в белом балахоне. Очки его скатились на самый кончик длинного носа, он смотрит задумчиво поверх них, да, пожалуй, и поверх меня.Затем, нехотя обмакнув свой палец в блюдце с дурно пахнующей жидкостью, похожей на урин, да именно так, из песни, как говорится, слов не выкинешь, начинает переворачивать страницы моего дела.

      – Итак, папка номер десять тысяч такая-то, – говорит он мне. То есть моя папка, то есть вся моя прошедшая драма, трагедия, комедия от начала и до конца. Балахон невозмутимо читает вслух.

      – Фамилия, – делает он многозначительную паузу.

      Ну и голос у него! Как мерзкий скрежет по стеклу.

      – Это ты? – спрашивает он меня.

      – Это я, – признаюсь я.

      – Правильно, – говорит он. – Это еще ты.

      – Это еще я, – покладисто соглашаюсь я и помогаю на всякий случай. –Хорош, привлекателен и…

      –Это еще чем привлекателен? – перебивает он меня.

      – Не знаю, – отвечаю я. Я и на самом деле не знаю, чем. – Вам лучше знать, – ехидничаю я. – Просто я чувствую именно так: хорош и все.

      Он смотрит на меня как снайпер, нашедший мишень, и молчит.

      – Понимаю, – соглашаюсь я с его молчанием. Но не совсем… – А если я хорош тем, что все у меня еще впереди? – иду я на компромисс.

      –Впереди видится очень туманно, – произносит он, сдувая пылинку с края стола в мою старону.

      –За перед я как-то был всегда спокоен, – возмущаюсь я.

      – Постепенно курвишься, – более утверждает он, чем спрашивает.

      – Постепенно? – переспрашиваю я.

      – Постепенно, – продолжает он игру, перебрасывая мне мое же слово. Пинг-понг в общем.

      – Как это?

      – Так это, – ухмыляется он.

      – Сучка, – мысленно парирую я.

      – Еще какая, – произносит телепат, перелистывая страницы в папке.

      Я жду с нетерпением. Каждый хочет о себе знать больше, чем знает сам.

      –Так, – говорит он. – расслабься. В университете у тебя более менее. В общем, – вздыхает он, – могло быть и хуже. Я даже рад за твой университет.

      Я расслабляюсь. – Я тоже рад за мой университет.

      –Далее, – читает он. – Жил, учился, пил как все, трахался больше, чем надо, – он цокнул языком. – Но в общем, – теперь он сдул пылинку со своего рукава в мою сторону, – в общем, это не помешало тебе стать доктором.

      Да, – соглашаюсь я с ним, – стал, – и добавляю, чтобы побаловать его слух, – к удивлению.– И без паузы проказливо спрашиваю. – А вот если бы я…, – но концовка фразы застревает у меня в горле.

      – Ну,– понукает он меня как лошадь. – Если бы ты что?

      – Вот если бы я больше.. – Я снова замолкаю.

      Пауза.

      – Больше чего? – нетерпеливо спрашивает он. – Конкретно, больше чего?