– Параллельно с работой осваиваемся, параллельно с акклиматизацией работаем. Есть уже и кое-какие результаты…
Гуров рассказал об итогах встреч с сотрудниками и персоналом посольства. Услышанное Орлов оценил однозначным: «Молодцы!» Предположения оперов, что смерть Горбылина может быть не связана с естественными причинами, он полностью поддержал, порекомендовав работать, не считаясь со временем.
– Если что – командировку продлим, денег пришлем. Вы только, случись задержаться, не забудьте вовремя обменять обратные билеты, – посоветовал он.
Посетовав на то, что нет возможности послать в Мексику своих, главковских криминалистов во главе с Дроздовым – уж, они бы, по мнению генерала, как должно навели бы шороху с установлением причин смерти, он порекомендовал «на мексиканцев надеяться, а самим не плошать».
– Ты глянь, каков метеор! – в этот момент хохотнул Стас, глядя в сторону направляющегося к ним Буряка. – Ну, Костя! Мухой обернулся. Уже вон и рисунки несет.
В телефоне на какой-то миг установилось полное молчание.
– Гм! О чем это он там? Кто, куда и какой мухой обернулся? О каких рисунках речь? – недоуменно спросил Орлов.
– Сотрудник посольства, которого планируем задействовать, – внес ясность Гуров. – Парень пусть и не «девяностого генеральского размера», а всего лишь сорок шестого, зато отлично знает испанский и великолепно рисует.
Услышав его последние слова, Буряк смущенно порозовел и протянул несколько листов бумаги, на которых в карандаше в рост, фас и профиль был изображен кряжистый мексиканец лет пятидесяти, с тяжелым, хмурым взглядом. Художник-самоучка сумел передать не только черты лица этого человека, но и его характер.
– Супер! – оценил Лев, лишь мельком взглянув на работы Константина. – Это я о портретных зарисовках, где изображен какой-то знакомый Горбылина из местных… – пояснил он Орлову.
– Ну и отлично! – удовлетворенно откликнулся тот. – Ну, а рабочих версий пока никаких?
– Кое-какие наметки есть, но говорить об этом пока преждевременно, – уведомил Гуров. – Слушай! Ты выйди на Минобороны, запроси у них информацию о Горбылине. Где-то в начале двухтысячных у него была серьезная черепно-мозговая травма. Узнай, по какой причине. Пусть выяснят у его бывших сослуживцев. Судя по его репутации в среде дипломатов, треплом он был порядочным. Его рассказ о том, как он ударился головой об БМП во время войсковых учений, у меня почему-то вообще никакого доверия не вызывает.
– Хорошо, займемся, – пообещал Орлов. – Подключу Жаворонкова и Прохорова. Хлопцы проворные, разузнают быстро. Только информация будет ближе к вашей полночи. Или к вашему завтрашнему утру. Устроит?
– Безусловно! – согласился Лев. – Ради такого дела можно и под утро позвонить.
Когда он сунул телефон в карман, Крячко, рассматривая рисунки, озабоченно отметил:
– Кстати! Нам с тобой стоило