Под подошвой сапога гостя хрустнула сухая ветка, и… Сидевший на крыльце старик поднял глаза, морщины на широком лбу разгладились, лицо посветлело, и губы растянулись в приветливой улыбке.
– А-а-а, брат Макар пожаловал! – сказал он. – А я ждал тебя ближе к вечеру. Уж очень ты мне понадобился нынче. Страсть как приспичило поговорить.
– Вижу, ты не просто меня ждал, а делом занимался, кормчий, – улыбнулся Макар. – Сапоги вон чинил… А не проще их на помойку выбросить да новые купить?
Старик вздохнул и покачал головой.
– Да этим сапогам ещё сносу нет, – сказал он. – Сейчас я их подлатаю, швы смолой промажу, а затем ваксой отчищу. Такие они у меня станут – от новых не отличишь. А новые я куплю, когда эти совсем развалятся: и денежки сохраню, и пользу себе принесу.
– А я вот прямо с базара приехал, – сказал Макар. – Нынче торговля бойкой была. Всё мясо продал подчистую и продукты закупил.
– Вижу, улыбаешься ты, – хмыкнул старик. – Так торговлей доволен или новости какие отрадные привёз?
– Да где ж их сейчас взять, – вздохнул Макар. – Я вот, на тебя глядя, развеселился маленько, Прокопий Силыч. Ты сейчас не на кормчего похож, а на ремесленника-мирянина.
– А что, я как-то иначе выглядеть должон? – усмехнулся старик. – Мы, агнцы Божьи, от людей простых не отделимы – все из народа вышли.
– А вот Андрон, кормчий христоверов, так не считает, – улыбнулся Макар. – Он всё больше предпочитает по двору туда-сюда слоняться, ничего не делать, а других работать заставлять.
Старец осмотрел сапог со всех сторон, удовлетворённо крякнул и поставил его на крыльцо.
– Что ж, айда в избу, Макар, – сказал он, всходя на крыльцо и открывая дверь. – Сейчас чаю попьём и посудачим о том о сём.
Прокопий Силыч провёл гостя в горницу, которая была меньше и беднее, чем синодальная горница хлыстов. Стены голые, посреди большой стол, у стен лавки, а кухонная утварь составлена в углу на полках. На столике в другом углу сложены стопки книг, над ними висели иконы.
Слева от входной двери за занавеской у примуса суетилась старушка-прислужница.
– Сейчас трапезу вкушать будем, – сказал Прокопий Силыч, усаживая Макара за стол. – Вкусим всего, чем нас Глафирушка попотчует.
– Да нет, Прокопий Силыч, – попытался отказаться Макар, – я покуда на базаре торговал, успел перекусить пирожками с капустой, потому и не голоден сейчас.
Старец укоризненно покачал головой.
– Тогда чаю полакаешь, ежели голода в себе не ощущаешь, – сказал он. – Тебе ещё в деревню возвращаться и бокал чаю лишним не будет.
На кораблях агнцев Божьих отношение к чаю было особое. Скопцы не употребляли в пищу мясные продукты, отвергали спиртное, курение табака, а вот чай они могли пить в любое время. Днём они проводили за чаепитием долгие часы, выпивая бесконечное количество чашек.
Старушка-прислужница внесла в горницу самовар и поставила его на стол. Она разбавляла заваренный душистыми травами чай молоком, и бокалы становились полными до краёв. И это называлось всклянь.
– Так вот, что касаемо Андрона, – заговорил Прокопий Силыч, продолжив начатый у крыльца разговор, – он что, уже объявился в Зубчаниновке?
– Объявился, – кивнул Макар, разглядывая выставленные прислужницей на стол кушанья. – Хлысты уже на базаре кучкуются и что-то обговаривают, я сам наблюдал.
– Мало ли чего могут обсуждать они и обговаривать, – вздохнул старец. – Сам знаешь, сейчас что ни день, то какие-нибудь события свершаются. Народ взбунтовался, царя скинул, дров наломал и, как быть, теперь не знает.
– Твоя правда, Прокопий Силыч, – тут же согласился с ним Макар. – Что творится вокруг, совсем не разберёшь. Я вот…
– Обожди, давай о другом потолкуем, Макарка, – догадавшись, что хочет сказать гость, остановил его, дуя на чай, старец. – Я вот гляжу, ты чай глыкаешь, а в рот ничего не кладёшь. Сдобнушку вот возьми, ватрушку, шанежку… Глафира нынче с утреца всё выпекла. Мазюкай всё мёдом да в рот отправляй. Сейчас она ещё расстегаи, калачи, пряники принесёт. Не хочешь медком разговеться, сахарок бери, цельная голова перед тобой!..
Макар вздохнул, откусил щипчиками пару кусочков от сахарной головы и под одобрительный взгляд старца положил их в чай.
– А вот теперь сказывай, как прознал, что Андрон снова в Зубчаниновке объявился? – спросил Прокопий Силыч, намазывая мёдом кусок шаньги. – С базарных слухов или каким-то иным, более достоверным, способом?
– Силашка Звонарёв мне о его объявлении поведал, – вздохнул Макар. – Он вчерась в Зубчаниновке бывал и Андрона видал.
– Выполз, значит, из норы этот греховодник, – улыбнулся старец. – А теперь на корабле своём будет брехать всем, как на Араратскую гору хаживал и с царём араратским беседовал.
– А ведь хлысты не разбежались,