Можно ли мне доверять? Надеюсь. Порукой тому – солидный жизненный и профессиональный опыт. Мне 65, из них 30 счастливо женат на знаменитой писательнице Дарье Донцовой. Круг общения – широкий и разнообразный, а с учетом моих многолетних административных обязанностей – еще и весьма многоплановый. Словом, понаблюдать, как ведут себя люди в горе и радости, пришлось вдоволь. Профессиональными навыками человековедения тоже не обделен. Учился им у выдающихся профессоров факультета психологии Московского университета, там же защитил кандидатскую и докторскую диссертации, работал на должностях от ассистента до декана, а ныне служу профессором, преподаю социальную психологию. Хорошо знаю, ученые степени и звания проницательности не гарантируют, но от очевидной глупости предлагаемый вашему вниманию текст избавляют. Студенты за лекцию иногда благодарят аплодисментами, и даже коллеги, бывает, внимают с интересом. Думаю, мне есть что сказать, а вам – услышать.
К сожалению, уважаемый читатель, не знаю, кто вы и чем занимаетесь. Если вы профессиональный психолог, мы с вами, вероятно, встречались, очно или заочно. Пользуясь этим знакомством, сразу предупрежу, данная работа далека от привычных академических стандартов, которые, как вам известно, мне подвластны. Без ложной скромности полагаю, в ней предпринята попытка последовательно реализовать новый стандарт со старым названием – культурно-историческая методология исследования. Правда, культуру и историю я понимаю существенно шире, чем это традиционно принято.
И все же, коллега-психолог, книга адресована не только вам. Пропало желание быть производителем заумных психологических текстов, понятных лишь узкому кругу профессионалов, если они удосужатся их просмотреть. А на сольную партию, которую можно было бы предложить просто думающим людям, сил и мастерства не хватало. Да и усвоенная с научного детства привычка робко оглядываться на академические авторитеты шагать вне строя не позволяла. Кроме того, как вам, коллега, известно, большую часть жизни мне приходилось возглавлять и представлять различные научно-педагогические сообщества – кафедру социальной психологии, затем факультет психологии Московского университета, Российское психологическое общество и прочее по совместительству. Как ни старайся, глашатаю трудно иронизировать по поводу произносимых речей. Искренняя реакция на юмор предполагает равенство собеседников, иначе – подобострастное хихиканье, меня оно не прельщает.
Сейчас ощущаю необыкновенную легкость и свободу. В том числе в мыслях. Проснулось полузабытое желание не по программе свободно поговорить с умным человеком. С вами, уважаемый читатель. Уверяю вас, это обращение – не потаенная попытка заранее снискать вашу благосклонность. Как любому автору, мне, разумеется, хочется, чтобы вы с восхищением закрыли книгу, дочитав до конца. Но даже если вы это сделаете прямо сейчас, я найду средства защитить самооценку. Надеюсь, конечно, они не потребуются и нам удастся степенно побеседовать о главной проблеме гуманитарного знания – проблеме человека. Но человека как такового, во всей тотальности его бытия, сказал бы философ, а не об излюбленных психологией частных особенностях его восприятия, мышления, памяти, мотивации, эмоций и т. п. «психических процессов и функций». Задержимся на минуту на слове «функция». Восходящее к латинскому functio – «исполнение», «отправление», «деятельность», в современных толковых словарях русского языка оно трактуется как явление, зависящее от другого явления и изменяющееся по мере его изменения, либо как работа, производимая организмом или отдельным органом, либо как круг служебных обязанностей, либо как роль, значение чего-нибудь[1]. Услышав это слово, всегда прошу уточнить: чья функция? Мозга? Человека? А он-то что собой представляет? Не проще и с «процессом» (восходит к латинскому processus – «продвижение»), толкуемым как ход, развитие какого-нибудь явления, последовательная смена его состояний[2]. Тот же вопрос: что «идет», «развивается» и «сменяется»? Опять не уйти от раздумий о природе человека в целом.
Счастлив за вас, уважаемый читатель, если ваш интеллект не порабощен знанием многочисленных частных теорий всех этих психических функций и процессов. С вами мы можем непредвзято обсудить природу человека как такового, прислушиваясь к авторитетам, но не потрафляя им. И еще. Я как-то поделился замыслом этой работы с весьма искушенным коллегой. «Сейчас я тебе все объясню», – быстро произнес он. Ответ был готов раньше, чем сформулирован вопрос. Не будем торопиться и заглядывать в конец детектива. В человеке ведь интересна интрига, а не финал его земной жизни. Последний известен, неминуем и идентичен. Поучимся у великого Сократа искусству вопрошать. Прорицать истину предоставим дельфийскому оракулу. А спросить у него нам явно есть о чем: человек по сей день остается