Так, я неоднократно предлагал благочестивым православным за некую сумму оформить все их имущество посмертно на моих потомков. Конечно, никто не согласился. Конечно – потому что юродив сам вопрос: «Как же вы чаете скорого Пришествия, если не согласны даже после своей смерти отписать имущество на других?» Как же мы верим в Святого Духа, если не предполагаем ситуации, когда бы Он ощутимо повлиял на наш распорядок дня? Представьте, что опоздавший на урок семинарист говорит преподавателю: «Извините, меня задержал Святой Дух». Это вызовет только смех.
Таинства и богослужения, которые должны опираться на действие Бога, устроены таким образом, что они совершались бы в том же порядке и без Бога. Мы давно приспособились мыслить о Боге так: ничего бы не изменилось, если бы Его при этом не было. Даже критерия причастности Страшных Таин Христовых (т. е. Причастия) у нас нет, и мы не могли бы духовно отличить чашу неосвященную от освященной, как не можем отличить священника незапрещенного от запрещенного.
Мне кажется, что-то не так с духовным устроением нашего подвига. Он почти освободился от Бога как своего важнейшего компонента. Наш метод духовной жизни слишком осторожен, проявление Бога в нем минимизировано до соответствия настроениям читаемых молитв.
Драгоценный опыт причастности Богу сегодня пробивается как цветок через асфальт. Православная традиция жива, в ней есть множество струн, которые звучат единой мелодией через всю историю отношений Бога и человека. Православие вобрало в себя все лучшее, опознав как свое. Потому что полифоничность православия, его внутреннее разнообразие есть святыня, дающая большим душам свободу и пространство для принятия других типов православия, духовного раскрытия себя в тепле и свете Господнем.
Люди у Бога разные. В доме Отца Моего обителей много, – говорит Господь (Ин. 14: 2). Я верю, что у Бога не только много обителей, но и путей к ним не меньше. Православие, как живая и глубокая традиция, открывает перед нами эти многочисленные пути.
Есть книги, мотивированные разочарованием, любопытством, новым открытием и т. д. Эта книга рождена верой во Христа и надеждой преодолеть одиночество тех, кто идет похожим путем. Поддержать тех, кто примет и поймет, сделать попытку объясниться с теми православными, кто мыслит совсем иначе.
Отдельные главы могут показаться нигилистическими или чересчур радикальными, но прошу вас дочитать до разделов, где любовь к Богу, человеку, богослужению и обрядам будет обоснована, пусть и несколько с непривычной стороны.
Человеческое сознание имеет свойство оказывать естественное сопротивление новизне. Из нового нам хочется принять только то, что нам нравится, нас возвышает. Но жизнь сложнее. Вот, например, Христос явился по Воскресении немногим ученикам, а потом и многим, кто в Него верил и кто сомневался (см. Мф. 28: 17). Нам кажется, какой смысл был являться тем, которые сомневались, ведь даже после Его явления они продолжали сомневаться? Мудрость Христа в том, что Он видит смысл и в неприятии чего-либо. Неприятие так же важно для формирования личности, как и приятие.
Праведный Иов был несогласен с ортодоксальными теологемами друзей, и Бог сказал, что Иов более прав, нежели его друзья. В этом контексте скорее прав христианин, несогласный с большей частью христианства. Некоторые идеи, обстоятельства и практики даются Богом для того, чтобы быть отвергнутыми, как в случае с Иовом. Иногда Бог ждет именно этого.
Неприятие формирует нас так же, как приятие: мы должны поставить эту мудрость во главу своего образования. Если в продолжение жизни Бог нам не даст того, что мы не принимаем, мы не сформируемся полноценно, а будем как река, пассивно вбирающая в себя все потоки.
В этой книге есть то, что необходимо одним и совершенно не нужно другим. Но, соглашаясь с одной страницей и отвергая другую, желательно помнить, что в сознании автора они обе отражают единую правду жизни.
Сознание спящего вписывает звонок будильника в сюжет сновидения. Мы естественным образом вписываем все феномены мира в знакомую ситуацию, чтобы продолжать спать.
В основном люди мыслят стереотипами, и это правильно, стереотипность экономит силы, позволяет автоматизировать рутинные операции (включать и гасить свет, перемещаться по квартире, мыть посуду и т. п.). Но стереотипное мышление сопротивляется новизне, переосмыслению, воспринимая их как опасность. Оно совсем не хочет «рождаться заново».
Православный опыт причастности слишком драгоценен, чтобы его можно было законспектировать и успокоиться на века, к чему стремится наш страх. Мы хотели бы раз и навсегда ухватить, запротоколировать и запечатать правильный опыт правильного Бога. Но те мехи, в которые мы вливаем молодое вино христианства, увы, со временем устаревают. С веками человеческие идеи и концепции меняют свое звучание и содержание.
Основа всякой новаторской идеи – расстановка акцентов. Она напрямую зависит от других идей своего времени, которые новация отвергает, поддерживает или корректирует. Дело не в том, что одни идеи ложны, а другие истинны и нам нужно выбрать правильные. Витающее в воздухе облако идей и концепций