Елена Ивановна была при параде. Петя не знал, как она к нему относится. Наверное, хорошо. Сырниками кормит и рубашки гладит. Но ходит, как будто не у себя дома, по стеночке в ванную пробирается.
Елена Ивановна не знала, как относиться к Пете. Никак не могла разобраться в собственных чувствах. Вроде бы приличный молодой человек. Немного инфантильный, но сейчас ведь молодежь вся такая. Конечно, лишь бы Ксюше было хорошо. Вот она захотела замуж, и Петя согласился. Значит, хороший мальчик, честный, порядочный. Но ведь как тяжело в одном доме жить. Все-таки мужчина. Ксюше все равно, она и не замечает неудобств, а то, что Елене Ивановне пришлось свое полотенце и косметику из ванной в комнату перенести, – это как? Да и хлопот стало много – надо же и погладить, и приготовить. Ксюша ведь думает, что порошок стиральный сам собой в машинке оказывается, а это ведь тоже деньги. Петя ничего на хозяйство не дает – Елена Ивановна уж выкручивается, как может. А если в месяц посчитать – хлеб, молоко, мясо. Да те же яйца! Наверное, надо ему намекнуть как-нибудь потактичнее, а то ведь сам не додумается. Или Ксюше сказать? Та вообще не поймет, о чем речь. А может, подождать, пока распишутся? А то вдруг из-за нее свадьба разладится, и что тогда? Ксюша матери этого не простит. Конечно, плохо, что Ксюша жениха в дом привела и он согласился. По уму-то надо было, чтобы невеста к жениху уходила. А как его спросишь про квартиру? Неудобно. Нет, не о таком зяте мечтала Елена Ивановна. Но где другого взять? Если уж Ксюша себе в голову что-то втемяшила, то бесполезно убеждать. Но хоть какие-то деньги он мог бы давать – на тот же творог. Она ведь на рынке берет, не в магазине. Да ладно творог, картошка-то тоже подорожала! И по вечерам… Как же неловко по вечерам… Заснуть невозможно. Стены ведь – гипсокартон. Дунешь – развалятся. Ремонт еще пятнадцать лет назад делали. Все же слышно! А им хоть бы хны. Ну да, молодые, взрослые. А ей каково за стенкой лежать? Может, поговорить аккуратно с Ксюшей