“Неверный потребовал с меня пятьсот драхм!” – выпалил Али.
“Ибрагим, проследи, чтобы купец получил тысячу”, – распорядился Хонайн.
“Премного благодарен, господин Хонайн!” – взвизгнул Али.
Врач халифа свысока кивнул в ответ.
“Продолжим путь, мальчики, в чем задержка? Ибрагим, позаботься, чтобы дорога была свободна. Что за волнение там?”
Толпа гудела. Чьи-то руки вытолкнули вперед юношу. Он выглядел изможденным, но упрямо сопротивлялся своим утеснителям.
“Кади, кади, волоките его к кади, пусть кади вершит суд!” – вопил один из толпы, ни кто иной, как Абдалла.
“Благородный господин!” – вскричал юноша, которому удалось высвободиться из жадных до правосудия рук, – “Я невиновен и оскорблен! Молю о помощи!” Он ухватился за полу одежды Хонайна.
“К кади его, к кади! – продолжал свое Абдалла, – этот вор украл у меня кольцо, свадебный подарок верной моей супруги Фатимы!”
Юноша цепко держался за край платья Хонайна – так потерпевший кораблекрушение не выпускает из рук спасительный обломок мачты. Он обессилил от борьбы и с надеждой и мольбой смотрел в глаза вельможи.
“Тихо! – провозгласил Хонайн, – толпа – не судья. Я разберу это дело”.
“Слушайте все, слушайте господина Хонайна!” – раздались голоса в толпе.
“Говори, крикун, в чем состоит твоя жалоба?” – обратился Хонайн к Абдалле.
“О, господин Хонайн! Я слуга твоего покорного слуги Али. Угождая ему, я усердствую порой и для тебя. Этот воришка, нищий, украл кольцо, пока я дремал, сидя в кофейне, и это могут доказать мои свидетели. Изумруд в кольце дорог сказочно, но для меня он бесценен, как дар Фатимы, и ни за какие сокровища я не уступлю кольца. Три честных человека подтвердят, как этот нищий, подавая мне кофе и, заметив, что я сплю, стянул кольцо с пальца моего и надел на свой. Битье палками по пяткам заставит его вернуть покражу”.
“Абдалла не только верный мой слуга, он побывал со мной в Мекке, совершил хадж, он хаджи!” – добавил весу словам Абдаллы хозяин его Али.
“Твоя очередь говорить, юноша”, – сказал Хонайн.
“Он плут, лжет, как все лакеи лгут!”
“Прошу быть кратким”, – прервал Хонайн.
“Негодяй, это меня ты называешь лакеем? – возопил Абдалла, – О, господин Хонайн! Я хаджи, я совершил паломничество в Мекку. Клянусь гробом Магомета, этот вор – еврей!”
Врач халифа слегка побледнел, закусил губу. Он готов был раскаяться в неосмотрительности: вступиться за иудея при всем честном народе! Но отступать поздно, и юношу жалко. И он спросил, откуда у того кольцо.
“Я получил кольцо от учителя, как знак благословенья на паломничество, которое еще не завершил. Есть некто в мире, кому готов отдать его, но человека этого пока не встретил. Нет у меня иного свидетеля, кроме правды. Я одинок и без друзей, но я не нищий и никогда не стану