– Не вертись, держись крепче!
Яна послушно сжимала цепочки на каруселях, которые так и назывались смешно "цепочные", болтала ногами и кричала в ответ:
– Держусь!
Не переживай, мама! Я ни в коем случае не хочу тебя расстроить! Она неслась навстречу солнцу, голубому небу, зеленой листве и ей казалось, что в эти моменты нет девочки счастливее на свете.
А потом они шли к фонтану, где катали на пони и продавали сахарную вату. Яна любила вату, а еще больше любила наблюдать за процессом ее создания – это же волшебство и чудо, когда буквально из ничего появляется огромная, белая, вкусная и сладкая вата!
– Давай отойдем в тень, а то она быстро растает! – говорила мама Неля и Яна послушно шла в тень, усаживалась на скамейку, где обязательно общались какие-нибудь бабушки, и осторожно ела вату, обкусывая со всех сторон.
– Ишь ты аккуратная! Молодец! – обязательно говорил кто-нибудь из бабушек. Яне нравилась эта похвала, она действительно ела так, что на руках и щеках не оставалось липких пятен, как на других детях и ее обязательно хвалили за это.
– Я все равно потом помою руки в колонке на всякий случай, чтобы платье не запачкать, – серьезно отвечала Яна, не отрываясь от процесса поедания – как же вкусно!
– Девочка есть девочка, – кивал кто-нибудь из бабушек, – Не то, что наш разбойник!
– Девочки тоже разные! – вступала другая и приводила пример какой-нибудь разбойницы-егозы. Диалог этот повторялся каждый раз, хотя бабушки на лавочках случались разные, но, казалось, что у всех них были мальчики и девочки, которые непременно перепачкались бы ватой с головы до ног. Доев, Яна спрыгивала со скамейки, говорила "до свидания" и они с мамой шли к колонке, где была чистая вода, и можно было помыть руки и даже попить. Попить было непременным ритуалом, даже если не очень хотелось. А какой вкусной казалась эта вода!
– Не глотай быстро, она холодная! – предупреждала мама. Яна снова кивала. Она знала это и пила маленькими глоточками, но все равно была благодарна маме, которая ее предупреждает, значит, заботится и любит. Об этом тоже бабушки на лавочке говорили, Яна слышала. Ее мама не только красивая, но и заботливая, самая лучшая на свете. А потом Яна и мама шли к пони. Аккуратная Яна – платья с воланами и вышивкой, белые гольфы, босоножки или туфельки – стояла чуть поодаль, не решаясь подойти к маленькой лошадке, которая, впрочем, в то время совсем не казалась ей маленькой.
– Будешь кататься? – иногда спрашивала мама, заранее зная ответ.
– Неа, – Яна морщила свой хорошенький носик, усеянный веснушками, и трясла рыжими кудрями, – Боюсь испачкаться. А мне нельзя. Я же принцесса!
– На ней попона и не такая уж она грязная, принцесса ты моя привередливая, – от души смеялась мама, звонко, будто не мама, а такая же девочка, как Яна, только чуть постарше, – Точно не хочешь?
Яна качала головой, и они шли дальше. Кормили уток на речке, ели пирожные и пили газировку в летнем кафе, а мама вздыхала.
– Столько сладкого сегодня! Всю неделю конфет не дам!
Яна аккуратно откусывала от корзиночки и вздыхала – нет так нет, зато выходные – настоящий праздник! Она и конфеты-то не очень любит, только красивые фантики, их Яна тщательно разглаживала, складывала в коробку из-под печенья, время от времени бережно доставала и перебирала с огромным удовольствием.
Иногда они ходили в зоопарк, который ассоциировался у Яны с вечным праздником, и там тоже продавалась сахарная вата. Наверное, в парк и на прогулки девочка ходила не только с мамой, но и с папой, но папа почему-то не запомнился. И уж точно они гуляли не только летом, но и зимой, а также слякотной ленинградской осенью и в пасмурные дни, но память четко оставила в сознании Яны исключительно солнце, зелень и голубое небо, которых в Ленинграде, а потом уже снова Петербурге было на самом деле так мало!
Яна помнила свои красивые платья – много, много, она меняла их в сад каждый день. Два дня подряд в одном и том же платье? Ни за что! Платья помнила, а сад не помнила совсем. Разве что эпизод, когда мама в три года привела Яну в первый раз и во время танцевального часа от нее потребовали поменять туфельки на чешки.
– Ни за что! – плакала тогда Яна, буквально рыдала, сидя на полу у своего шкафчика и не давая снять с себя туфли – чешки были такими некрасивыми! Кажется, потом ее все-таки убедили, но уже позже, долгое время Яна занималась в туфлях, вопреки всем правилам. А еще она любила уходить во время прогулки