Но уж чего-чего, а книг разных у Несмеяны было полно. Развивайся-не хочу! Она особо-то и не хотела. И так ведь мудра была! Но кое-что, все же почитывала. Сказки разные. Фантастику тоже. Про Всадника без головы там, про Шерлока Холмса…
Ну и стихи любила.
Одного поэта прочитала, да и поразилась прямо: как будто сама она это написала, так близко ей показалось.
«Зачем он мне снился, нескладный, нестройный,
Пришедший из дали нездешних времён,
Тот сон о Стокгольме,
Такой беспокойный,
Такой уж, почти и не радостный сон.
Быть может, был праздник, не знаю наверно,
Но только все колокол, колокол звал…
Как мощный орган, сотрясенный безмерно,
Весь город молился гудел, грохотал…
Стоял на горе я,
Как будто народу
О чем-то хотел проповедовать я,
И видел прозрачную тихую воду,
Окрестные рощи, леса и поля.
И понял, что я заблудился навеки
В слепых переходах пространств и времён!
А где-то струятся родимые реки,
К которым мне путь навсегда запрещен!
(Н. Гумилев. Стокгольм)
«Родимые реки»! Путь запрещен»! Почему запрещен-то? Навсегда ещё! Кто запретил?
Но то, что некие родные места ей снились и некие верные друзья – это точно!
«Колокол звал, – говорите»? —
Пошла царевна на кухню, взяла в одну руку крышку от сковородки, тяжёлую, добротную, и формы хорошей. А в другую – ложку стальную, и давай легонько ложкой по этой крышке постукивать!
Звук что надо получался. Настоящий колокол: мелодично, призывно, красиво очень.
Так играла она на крышке, играла, как вдруг те оковы, которые на ней были, вошли с этим звуком в резонанс. А, поскольку были замки уже старые, да и не очень сложные, от звуковых этих колебаний возьми они, да раскройся!
Ух ты! – обрадовалась Несмеяна (она же жизнерадостная была)! – видать, мне-то не навсегда ход запрещен был!
И стала исследовать свое подземелье в местах, куда раньше не могла добраться.
Вот смотрит Несмеяна – на одной полочке лампа стоит. Керосиновая. Бывало, свет отключали на время, так тогда ею пользовались. И когда это происходило, все в доме преображалось, становилось волшебным и интересным. «Эта лампа мне пригодится. Она волшебная, – подумала царевна. И электричество не везде есть. А тут запас фитиля хороший. И взяла лампу в свой рюкзак.
Ещё смотрит. Стоят в кладовке на подставке красненькие резиновые сапожки. Точно какие же, как те, в которых в детстве она бороздила бескрайние (ну почти), глубокие лужи (всё-таки не всю жизнь она в подвале провела. Только со среднего школьного возраста). «Я когда в таких сапогах гуляла, меня вечно искали и жаловались: „Вот же, только что здесь была, а теперь уже нет“! -это же явно сапоги-скороходы»! Да и резиновые сапоги – вещь нужная! –