Не помня себя, она выбралась из бесчинствующей толпы, и окольными путями – из города. Ей было так больно, так невыносимо, как будто ее подожгли изнутри, и теперь только тучи пепла клубились в пустыне ее души.
Не разбирая дороги, со стонами, подвывая, как раненый зверь, она понеслась, куда глаза глядят, подальше от этого места.
Внутренняя боль передалась вовне, и Адель стало лихорадить. Но и этого она не замечала, а только бежала и бежала вперёд, пока не упала посреди дороги без чувств.
Поэтому она не могла услышать раздавшихся со стороны степи скрипа колес и размеренного стука копыт.
То приближался цыганский табор, кочующий по степям с места на место. Они продвигались вдоль побережья, чтобы добраться до пастбищ и откормить коней.
Они много повидали в своем непрерывном странствии. И, когда увидели на дороге лежащую девушку, не очень-то и удивились. Мало ли всякого происходит на дороге.
Обнаружив, что девушка жива, они подобрали ее и стали выхаживать.
Адель очнулась в движущейся кибитке, от качания из стороны в сторону. Рядам с ней находились две цыганки, которые оживились, когда Адель пришла в себя.
Они дали ей воды и рассказали, как нашли ее на дороге. У изголовья Адель лежала ее сумка. А в ней позвякивал бубен.
Услышав звук своего Инструмента, Адель вспомнила то, что с ней произошло и горько расплакалась. Цыганки слушали и вторили ей сочувствующими восклицаниями в самые страшные моменты. От этого Адель становилось легче, она слышала сочувствие.
Тогда, с помощью участливый расспросов цыганок, Адель постепенно рассказала им всю историю своей жизни.
«Теперь все, что было дорого, все, чем я хотела заниматься, отобрано у меня. И я не понимаю, что делать, чего желать, чем жить» – горестно сказала Адель.
Но цыганки вдруг оживились и зашептались, взволнованно взмахивая руками.
– Послушай, девушка, что мы тебе расскажем!
Наш народ кочует по разным странам, городам, дорогам и просторам. Наши законы и обычаи не понятны многим, многие боятся, презирают и не принимают нас. Но мы между собой цельны, связаны, и никогда не оставляем своих. Наши умения поражают чужих, и даже кажутся им магией. Наши песни могучи, как сама природа, они проникают в сердца. Нас зовут на праздники и свадьбы, потому что мы можем призывать счастье и удачу в дома и судьбы.
Некоторое время назад была у нас одна цыганка. Мы звали ее Вещая Амра. Она так ясно слышала знаки судьбы, так умела читать их и передавать другим, если ее просили, что люди, послушав ее, избегали больших ошибок, и находили выход из тупиков жизни. Она могла заговорить боль и развеселить отчаявшееся сердце. Когда она пела или говорила, голос ее проникал прямо в умы и души.
Но и ее не миновали испытания судьбы. Однажды она полюбила чужака, музыканта из королевского оркестра.
И даже