Она подбегает к открытому гаражу, возле которого стоит неприметная серая машина. Под крышкой капота возится крепкий, невысокий мужчина с отчётливыми проседями в светлых волосах, несмотря на достаточно скромный возраст. Услышав топоток сандалий и грохот самоката, тяжко вздыхает и разворачивается к дочери, вытирая руки от автомобильной смазки.
– Ну и?
– Сломался, – с виноватым хлюпаньем острого носика Эми опускает взгляд в землю и протягивает ему отпавшее колесо. Даже не собирается жаловаться на неприятно саднящую коленку.
Отец заглядывает ей за спину, с прищуром оценивая причинённый самокату ущерб. Словно не замечает дрожащих губ, хотя поверхностную ранку непременно будет обрабатывать потом перекисью, а девочка будет шипеть, стиснув зубы. Подходит к ней ближе, забирает колесо и чётко командует:
– Тащи ключ на три восьмых, живей.
Эми облегчённо улыбается, послушно кидается в гараж, чтобы подхватить с полочки ящик с инструментами. Если начинает отдавать распоряжения – значит, папа сегодня не сердится. Он вообще очень редко может на неё злиться, но если такое и случается, как после новой драки в школе с обзывающимися мальчишками, то это происходит не громко и без криков. Разочарование в его серых и всегда чуть грустных глазах хуже любого другого чувства, что может поселяться в детском сердечке.
Не разочаровать его. Самое важное.
Она так часто проводит с ним время в гараже, что нет абсолютно никаких проблем опознать гаечный ключ нужного размера. Хватает тяжёлую железку тонкими пальцами и покорно тащит к уже севшему на корточки перед самокатом отцу. Он умеет абсолютно всё – так Эми всегда с гордостью говорит одноклассникам, смеющимся над тем, что слишком часто её со школы забирает очередная няня, а не родители. Ей всё равно, что папа не может заплетать косички или выбирать ей платья, одевая дочь в джинсы и не знакомя с розовыми пони. Зато кто из её ровесников может похвастать, что пару раз держал в руках настоящий пистолет и разбирается в нескольких удачных приёмах самообороны?
– Вот и всё, – умело прикрутив обратно колесо, отец улыбается ей и вновь ставит самокат на дорогу. В уголках глаз собираются морщинки – но он не стар, просто спит очень мало. И очень редко бывает дома, потому что его командировки – это безопасность страны. В свои семь Эми уже знает такие слова и понимает их значение. Это важно для него, значит, должно быть важно и ей.
– Спасибо, папочка, – она благодарно обнимает его, доставая только до середины крепкого торса, но от старой рабочей майки всегда ужасно приятно пахнет табаком. Счастливо жмурится в редком моменте близости к нему – её герой, её единственный кумир, и пусть умрут от зависти глупые девочки, сохнущие по знаменитым актёрам или персонажам аниме. Умней, смелей и сильней её папы нет никого на свете.
– Ну что ты, маленькая Эм, – ласково гладит он по голове, а затем без особых усилий подхватывает задохнувшуюся от восторга дочь на руки и тепло целует в макушку. – А теперь пошли, помажем твою коленку. И завтра в магазины за новыми штанами, договорились?
– А мороженое будет? – большие серые глаза, точь-в-точь как у него, загораются радостью. Он уделит ей время – возможно, целый день! Редкий праздник, в предвкушении которого хочется прыгать и танцевать от переполняющих эмоций. Тёплый весенний солнечный свет становится ещё ярче, отдавая искрами внутри.
– А то. Шоколадное, – серьёзно кивает он, сдерживая улыбку этой безграничной детской преданности. Эми умеет покорять, это бесспорно. Своей искренностью, с которой обвивает его шею.
– Моё любимое!
Он знает. Конечно, знает, какое у его единственной малышки любимое мороженое. Любимый мультик – про Спанч Боба, любимый цвет – синий, любимое занятие – подраться или сломать что-то ненужное. Это его девочка, и они единственные, кто есть друг у друга. Его мир и смысл его существования в этом тоненьком тельце.
Он не мог тогда и подумать, как опасно для неё чувствовать к отцу тоже самое.
1. Грязный шоколад
Автомобиль настолько шикарен и вылизан до блеска, что Эми боится даже откинуться на спинку заднего сиденья. Раньше ей казалось, что знает Чикаго насквозь, однако чем дальше дорогой Джип катится от уходящего в темноту города, тем меньше она может различить придорожные указатели. Радио напевает очередную тупую песенку без вкуса и мотива. Неприятный лишний звук как будто хочет погрузить в транс, усыпить бдительность. Спустя ещё десяток минут Эми нервно заправляет за ухо выбившуюся из строгого пучка чёрную прядку, признавая: она ни разу не бывала в таких далёких загородных посёлках, так что понятия не имеет, насколько глубока эта кроличья нора. В которую так усердно пытается проползти на протяжении долгих недель – и почему-то сейчас нет торжества от достижения цели, только нарастающий едкой волной из живота страх.
Она