Дверь отворилась, внутрь прошло существо, похожее на человека: руки, ноги, голова, одежда темных тонов и лицо – безжизненное, словно слеплено из грязи.
Вы когда-нибудь видели глаза мертвого человека? Не просто так говорят, что глаза – это зеркало души, и мертвые люди – яркое тому подтверждение. Когда живое существо начинает погибать, зрачки его глаз сначала расширяются, будто последний вдох, но позже, когда наступает необратимая смерть, глаза сереют, перестают блестеть, а зрачок становится узким, будто приоткрытая дверь на ту сторону. Это один из признаков истинной смерти человека – вид его глаз. Но я уверен, что вы тоже когда-нибудь видели живого человека, но с мертвыми глазами. Они продолжают питаться, работать, если повезет – размножаться, но когда смотришь им в глаза, то понимаешь, что что-то в них мертво. Как у военного, который только что вернулся из горячей боевой точки. Или у психически больного человека, который не осознает реальность. Глубокое погружение в себя на постоянной основе способно порождать собственную реальность, что делает человека психически нездоровым.
Человек, который только что вошел в этот снаружи красивый, но запущенный, а внутри – ущербный и будто намеренно грязный дом, имел точно такие глаза, которые были описаны выше.
Он был одинок настолько, насколько человек вообще может быть одинок, когда живет среди людей. А что не есть самое ужасное, как быть одиноким в мире, где столько людей? Безусловно, нас много, и все мы одиноки. Но лишь отчасти: кто-то сильнее, кто-то слабее, есть и такие, кому нравится одиночество, но их все никак не могут оставить в покое.
Он сорвал с себя плащ, ослабил галстук, из разбросанных вещей отыскал ручку, но не нашел бумаг, поэтому достал тетрадь из рабочего портфеля, прыгнул
за стол и принялся что-то писать, коверкать, вычеркивать и снова писать.
02.03. 23:45
Недавно со мной случился вопиющий случай. А вопиющий он потому, что никогда со мной ничего не случалось, а теперь случилось, и не просто «что-то», а трагедия!
Беда пришла ко мне, вернее, не пришла, а свалилась на голову, в буквальном смысле свалилась на голову. У меня в голове обнаружили опухоль на последней стадии развития, так сказал мне врач, я только от него вернулся.
Именно эта шокирующая новость сподвигнула меня делать записи в тетрадь. Даже не знаю, зачем и для кого, и что именно я буду сюда писать, но поделиться больше не с кем, а поделиться хочется. Так ведь устроен человек, что трагедию вынести в одиночку не способен, поэтому у каждого человека есть человек, с которым можно боль свою разделить. Когда уж делишься ею, то сразу как-то легче становится. Так устроен человек.
Ох, господи, за что мне такое? Я ведь толком и не жил… Умереть в 37 лет, без родных, без друзей, один, в пустом доме. Что может быть хуже, скажите мне?
Впрочем, если честно, признаюсь, порой я сам того желал… Но это желание не из тех, которое превращается в план, и ты намереваешься его исполнить, а из тех, о которых ты порою грезишь. Говорят же, что человек – существо социальное, а если социальность эту у него отнять, то он даже может умереть от одиночества. А одиночество – часть моей жизни. Поэтому таких желаний и грез меня было хоть отбавляй, почти каждый день. Имею в виду, в тоскливые дни (а у меня все дни в году тоскливые) хотелось внезапно умереть; чтобы повеситься – я слишком труслив, вены порезать – того больнее, а с таблетками можно часами мучиться, прежде чем помрешь. Поэтому я иногда мечтал, что случайная пуля, выпущенная психопатом из пистолета, случайно дойдет до моей головы, или вдруг что-то упадет на голову, например телевизор, или же какой-нибудь безответственный, недобросовестный строительный работник напьется за полученную зарплату после смены, сядет за руль пикапа и внезапно раздавит мое хрупкое тело.
Мечтал я о такой легкой смерти почти каждый месяц, а с каждым годом месяцы таких мечтаний превратились в недели, а потом и в дни. Докатился я до того, что мечтал о своей смерти каждое утро. А от чего бы мне не мечтать об этом? Особенно каждое утро. Вы не поймете, уверен в этом. Понять может только тот, у кого каждое утро начинается с тошнотворства от самого себя.
Мне иногда кажется, что я существую, только чтобы мой скелет не развалился, настолько я бесполезен.
Здесь вы можете сказать что-то в духе: «Соберись, тряпка, возьми себя в руки, ты ведь мужчина».
Я об этом тоже думал, я ведь не глупый, однако, раз вы так говорите, то очевидно не понимаете, что как раз-таки от того, что я мужчина, у меня не получится так просто взять себя в руки.
А какой теперь в том смысл, если я обречен на гибель? На безызвестную, унизительную гибель, о которой даже никто не узнает.
Я уже вижу, как опухоль внезапно убила меня, на диване или в коридоре, когда я иду за чаем, как тело мое гниет неделями, и десятки соседей, проходящих вдоль дома, даже не заметят, что один из соседей вдруг перестал появляться на улице. Скорее, меня найдут счетовики за неоплаченные долги, когда от тела останутся лишь