Молодой высокий мужчина стоял посреди бедлама из двух опрокинутых тумбочек и разбросанной одежды. Поза его – поза бойца, готового к схватке. Правда, врага своего он, похоже, толком не разглядел: взгляд отчаянный, невидящий, рот перекошен в растерянности, кудрявые волосы по плечам раскиданы… Сам парень белокож, упитан и немного рыхловат, но в целом ничего так, симпатичный, если не заострять внимание на том, что надеты на нём лишь подгузники.
Девчонки, повизгивая, рассредоточились по комнате. Не сказала бы я, что они выглядели сильно испуганными. Так, самую малость.
– Кто дежурил в каморках? – так же тихо и спокойно поинтересовался Эрик.
– Я, – отозвалась Вероника.
– И? – бесстрастно уточнил Эрик.
– Мне нужно было выйти, – угрюмо огрызнулась она.
– Вера, – вздохнул Эрик, и в его голосе появилось раздражение. – Я сейчас не об этом… Ладно, разговоры потом, – подытожил он и повысил голос. – Всё в порядке, ничего страшного. Сейчас всё поправим и со всем разберёмся, верно, Сеня?
Сеня явно слышал Эрика, но не видел его. Он по-прежнему изумлённо таращил глаза и пытался сообразить, кто с ним разговаривает. Он точно не понимал, где находится.
Эрик спокойно пошёл ему навстречу. Мы с Вероникой дёрнулись следом, но Эрик протестующе взмахнул рукой.
Я остановилась, Вероника сделала ещё шаг и тоже замерла. Эрика нужно было слушаться, так в нашей коммуне заведено: его слово – закон. Без Эрика мы можем и сами что-то предпринимать в таких ситуациях, но если он здесь, то никакой самодеятельности.
Хоть я и подчинилась Эрику, внутри меня всё протестовало. Память услужливо подкинула мне забрызганную кровью каморку и кровавые следы в коридоре. Таким я запомнила тот день, когда Вероника на выходе из кокона устроила побоище и порвала Эрика. Память моя, зараза, как оказалось, цепкая, прочная и ничем не хочет мне помогать, когда что-то нужно бы просто забыть.
– Всё хорошо, Сеня, – проговорил Эрик, подойдя к парню вплотную и взяв его за локоть. – Ты молодец. Ты сделал всё правильно…
Что уж такого правильного сделал Сеня, о том история умалчивает. Правильно было бы на выходе из кокона отлежаться, проснувшись, неторопливо встать, проверить, твёрдо ли держат ноги, и не кружится ли голова, сообщить о себе дежурному, дать ему измерить давление, а потом, если всё в порядке, без суеты и нервов отправляться в душевую. И нет в правилах такого, чтобы, едва очнувшись от кокона, врываться в жилую комнату – причём мужчине в женскую – ронять там мебель и пугать людей.
Эрик тем временем одной рукой по-дружески обнимал Сеню за плечи, а другой как бы невзначай проверял его пульс.
– Сейчас мы проводим тебя в процедурный кабинет, я тебя осмотрю, и тогда пойдёшь в душ, – неторопливо, будто сказку рассказывал Эрик. Сам в то же время проверял тонус мышц Сени и не сводил глаз с его лица.
На лице Сени гримасу растерянности сменила другая. Кажется, он наконец понял, что с ним.
– Видишь, как ты девочек напугал? – с мягким укором посетовал Эрик. – Пойдём, не будем мешать им наводить порядок. Да, Семён?
Парень протестующе тряхнул головой:
– Я Арсений!
– Ох, точно! – виновато воскликнул Эрик. – Извини, перепутал. Конечно, Арсений.
Хитрец он, моя дядя Эрик. Знает, как не напугать кикимору ещё больше, а, наоборот, заставить её сосредоточиться и собрать мозги в кучу.
Приобняв Арсения за талию, Эрик повлёк его прочь из комнаты. Я потянулась, чтобы подхватить нетвёрдо шагающего парня с другой стороны, но Эрик резко тряхнул головой: «Не надо!».
Я обернулась к девчонкам и покрутила руками, дескать, давайте живенько, приберитесь тут.
Протопав по коридору в самый конец, Эрик завёл Арсения в кабинет, и когда мы с Вероникой вошли следом, он уже укладывал своего подопечного на койку.
– Я отошла всего на несколько минут, – сказала Вероника Эрику в спину.
– Да, конечно, – вздохнул он.
– По всем расчётам ему было ещё рано просыпаться…
– Вера, – Эрик обернулся. Уже никакого раздражения, полное спокойствие. – Вера, я всё понимаю. Но когда у тебя под присмотром новичок, все расчёты бесполезны. Если спускаешься в такой момент вниз, надо было позвать кого-то на эти несколько минут. Тебе ли этого не знать? Ну как же так?
Вероника сжала губы, в глазах её мелькнули слёзы:
– Извини. Я виновата.
Эрик качнул головой, шагнул к ней и быстро, но нежно поцеловал в висок. Раньше, на службе в дружине, Эрик не стал бы нежничать на рабочем месте. Но сейчас он мог позволить себе утешить жену.
– Я уверен, ты будешь внимательнее в особых случаях. Не плачь, пожалуйста, – тихо сказал он Веронике и повернулся ко мне. – Поможешь?
– Без проблем.
Я подошла к Арсению, укрепила тонометр, включила.