Наше краткое предисловие будет состоять из двух просьб и трех информационных сообщений. Все они касаются работы над заметками Витгенштейна – работы как переводчика, так и читателя, – их формы и некоторой терминологии. От какой-либо интерпретации содержания мы воздержимся – и несколько позже поясним, почему.
О медленном чтении. При публикации русских переводов Людвига Витгенштейна, кажется, еще не было отмечено важнейшее авторское пожелание, относящееся к взаимодействию с его философией, зафиксированной на письме. При каждом удобном случае, в разговорах со своими друзьями и в дневниковых записях Витгенштейн просил и реального, и воображаемого собеседника, чтобы его читали медленно. Едва ли не самый верный способ отнестись пренебрежительно и отчаянно безразлично к сути работы Витгенштейна – это «бегло пробежаться по его текстам». Прислушаемся: «Иногда предложение можно понять, только если читаешь его в правильном темпе. Все мои предложения следует читать медленно»[2].
Витгенштейн умышленно использовал несколько избыточную пунктуацию, синтаксически и интонационно притормаживающую взгляд, позволяющую читателю после каждого смыслового сегмента, после каждой нагруженной мыслительными оттенками фразы – остановиться и соотнестись со сказанным, согласиться с ним или опротестовать его. «Я на самом деле хочу замедлить скорость чтения посредством знаков препинания. Я хочу, чтобы меня читали медленно»[3].
О праве на интерпретацию. В набросках очередного несостоявшегося предисловия к очередной несостоявшейся книге Витгенштейн писал: «Не без сопротивления я отдаю эту книгу публике. Руки, в которые она попадет, – по большей части не те, в которых я хотел бы ее видеть. Может, скоро – я бы этого хотел – она окажется забытой философскими обозревателями и тем самым попадет к куда более заинтересованному читателю». В беседе с Морисом Друри, одним из своих учеников, он сказал: «Я не думаю, что в настоящее время люди хотят таких идей, о которых я пишу, но, возможно, лет сто спустя будет так, как я хочу»[4]. Время идет, и сейчас мы ближе к этому столетнему рубежу, чем первые интерпретаторы Витгенштейна. Бесчисленные попытки Витгенштейна добиться ясности в выражении своих идей неизменно наталкивались, и при жизни, и – еще интенсивнее – после его смерти, на стойкую и непреклонную школярскую вкусовщину, сортирующую фрагменты его текстов по разделам и рубрикам. «Аналитическая философия», «неопозитивизм», «логический атомизм», «философия обыденного языка», «мистицизм», «дзен-буддизм»…
Между тем Людвиг Витгенштейн не писал для чьих-либо учебников и монографий. Он писал непосредственно для вас – для тех, кто взял на себя смелость вчитаться в его дислексические строки и попытаться непосредственно услышать его голос, кто поверх нагромождений «специальной литературы» и готовых шаблонов чужих интерпретаций стремится продумать именно то, что продумывал Витгенштейн. (Разумеется, этот упрек не касается многих и многих самоотверженных исследователей, изучающих наследие Витгенштейна и предлагающих свои интерпретации. Их вклад в рамках собственных дисциплин неоценим. Речь лишь о шансах прочитать Витгенштейна здесь и теперь. Витгенштейна, свободного от мнений.)
Фрэнк Рамсей, переводчик на английский язык «Логико-философского трактата» и друг Витгенштейна, писал своей матери 20 сентября 1923 года: «Идея его книги не в том, что, читая ее, кто-то поймет его идеи, а в том, что однажды кто-то продумает их заново для себя и получит огромное удовольствие, обнаружив в этой книге их точное выражение»[5]. Людвиг Витгенштейн неоднократно возвращался к образу торных дорог: несмотря на очевидные сложности, он просил лишь о попытке выбраться из колеи. См., например, в настоящем издании:
«349. Очень трудно описать траекторию мысли, где уже много маршрутов движения – твоих ли собственных, или чужих – и не оказаться в какой-нибудь уже проторенной колее. Это трудно: хотя бы немного отступить от протоптанных ранее мыслительных троп».
«453. Как музыку порой можно наигрывать мысленно, но не насвистывать при этом, поскольку свист сразу заглушит внутренний голос, так и голос философской мысли столь тих, что заглушается шумом произнесенных слов и более не слышен, когда задан вопрос и надо отвечать».
О форме заметок. Наследие Людвига Витгенштейна может быть разделено на несколько групп: 1) рукописи, 2) машинописные тексты, надиктованные машинисткам или подготовленные самим Витгенштейном, 3) записи диктовок коллегам или ученикам, 4) более или менее точные записи бесед и лекций, 5) переписка.
Почти