Всё было тихо и пристойно в павильоне, почти по-домашнему, как вдруг снаружи донёсся нарастающий рокот двигателя. Одновременно оглянувшись, три человека увидели, как прямо на тротуар въехал двумя колёсами джип – дорогой, тяжелый, фиолетовый и наглый. Оскалившийся радиатор едва не проломил зеркальную дверь. Кто находился в салоне машины и сколько их там было – за тонированными стеклами не разглядеть, но вышел один – крепкий, приземистый, с круглой бритой головой – один из новоявленных хозяев нашей разудалой жизни, внезапно разбогатевших и вполне закономерно обнаглевших, считающих себя чем-то вроде некоронованных королей, а всех остальных – тварями, неизвестно зачем снующими у них под ногами. Бритый тип по-хозяйски распахнул зеркальную дверь и двинулся прямиком к прилавку. Отодвинул кожаным плечом женщину в шубе и молвил, едва шевеля губами:
– Джин и тоник!
Продавщица (видавшая таких по десять раз на дню) равнодушно подала две бутылки, отсчитала сдачу. Парень взял бутылки за горлышки и уже повернулся уходить, но заметил краем глаза, что женщина в шубе достала двумя пальцами из кармана белоснежный платочек и трёт им левый рукав – то место, которое он осквернил своим прикосновением. Поняв, что действия её замечены, женщина развернулась и пошла, раскачивая бёдрами, в угол, брезгливо держа платок перед собой на вытянутой руке. В углу стояла мусорная корзина – пластмассовая, зелёная и конусообразная, широким горлом кверху. В эту корзину и был брошен осквернённый платок.
Неизвестно, что подумал бритоголовый, и думал ли он вообще, но реакция его была неожиданной, во всяком случае, женщина в шубе ничего подобного не ожидала. Парень шагнул к ней и вдруг, с разворота, левой ногой дал ей хорошего пинка – по тому месту, на котором обычно сидят. Пинок был совсем не символический, а настоящий, от души – хороший такой чисто русский пендель. Норковая шуба, конечно же, смягчила удар, но всё равно, приятного было мало. Женщина вскрикнула от неожиданности и даже слегка подпрыгнула. Послышался при этом не совсем приличный звук, впрочем, это могло быть галлюцинацией. Бритоголовый ухмыльнулся, затем стянул с левой ноги ботинок и швырнул его в ту же зеленую корзину, а сам направился к выходу. Ботинок с грохотом ударился о пластмассовый край, корзина опрокинулась и покатилась по полу, оставляя на грязном линолеуме свои богатства – окурки, бумажные фантики, целлофановые обёртки…
Дама в шубе, казалось, потеряла дар речи. Продавщица выронила мелочь на прилавок.
Парень был уже у двери, когда услышал:
– Молодой человек, а вы не хотите извиниться?
Опять-таки, неясно, какие эмоции вызвали у бритоголового столь необычные слова. Но он остановился. Обернувшись, нашел глазами говорившего – черноволосый мужчина стоял посреди залы; ничего угрожающего не было в его позе. Средний рост, средняя комплекция, обычное лицо – типичный «Иван Иваныч».
– Баклан, ты че, в натуре, беды хочешь? – хрипло проговорил парень. Глаза его остекленели и как бы выдавились из орбит, брови выгнулись дугой. На левой ноге по-прежнему недоставало ботинка.
– Извинись, говорю, – продолжил мужчина и, подняв руку, показал пальцем на женщину. – И моли бога, чтобы она тебя простила!
Женщине, видно, не хотелось, чтобы перед ней извинялись, она часто моргала и комкала дрожащими пальцами очередной носовой платок. Мир в одну секунду рухнул в её глазах. Оказывается, ни дорогая шуба, ни модные сапоги, ни даже надменный взгляд не спасают в этой жизни ни от чего.
Парень аккуратно поставил бутылки на пол и сунул руку за пазуху. Через секунду в руке его оказалось оружие – что-то вроде револьвера – воронёный ствол, круглый барабан, в пазах медные патроны – всё как положено. Он навел ствол на противника и осклабился. В намерениях его сомневаться не приходилось.
Между ними было метра три – расстояние вполне достаточное, чтобы чувствовать