– Судья, вы поняли ли, почему я пригласил вас к себе в Москву не до, а после вашего назначения? Кстати, садитесь, пожалуйста. – прозвучал голос Юрия Левитана. – И предлагаю записать наш разговор.
Перед тумбой обнаружилось кресло и замигало приветливо сиденьем. Усевшись, Судья повернул одну из декоративных пуговиц на своём двубортном, в мелкую чёрную полоску, пиджаке и ответил с полной серьёзностью:
– Видимо, вы приняли решение, исходя из сведений, информационное качество которых вас удовлетворяло, и в беседе со мной не было нужды. Теперь же вы хотите меня лично проинструктировать.
– Что-то в этом роде. А также хочу обговорить современное состояние человеческой цивилизации.
Судья поднял кустистые полуседые брови и опустил. Подумав, спросил осторожно:
– Разве вы, ВР, считаете меня достойным для такого обсуждения собеседником?
– Я, конечно же, рассчитываю на ваш вклад в дискуссию, Судья, но лучше бы вы спросили меня, считаю ли я, что сам могу дать адекватное объяснение происходящим в нашем Межмирьи процессам. Да, считаю. Кроме того, хочу попросить у вас прощения на тот случай, если стану излагать известные вам и даже некоторые общеизвестные факты, ведь трудность в том, как их укладывать в довольно сложную общую картину. И, будьте любезны, называйте меня, пожалуйста, не вээром-ом, а Разумом. Части моего сознания, унаследованной от академика Разумника Ивановича Горенкова, это будет приятно.
Кивнул Судья и позволил себе усмехнуться. Он так и не выработал в себе чёткого отношения к сенсационному в своё время решению академика Горенкова манкировать очередными процедурами биологического омоложения, чтобы пожить некоторое время «головой профессора Доуэля», позволив остальному телу умереть. (Как только Бóрис Привалофф, тогда ещё и не предполагавший, что станет Межмирным Судьёй, об этом узнал, ему тут же вспомнился кадр из старинного плоского фильма по роману Беляева, где отделённая от тела голова, подцвеченная синим, немилосердно зажата была в тиски. Как дело обстояло с реальной головой академика, и представлять не хотелось). За несколько часов лучший искусственный интеллект галактики сумел полностью, как говорят, сканировать мозг академика и интегрировать его в себя. Нужна ли была эта жертва? Для науки она чрезвычайно полезна, поскольку позволила великолепной гибкостью человеческого разума дополнить и даже застраховать от неудач железную логику искина, порой пасующую перед парадоксами непредсказуемой действительности. Но подвиг академика Горенкова вызывал у Судьи, как и у многих других, глухое недовольство: он понимал, что сам на такую самоотверженность неспособен. Подвиг усиливал осознание собственной ординарности, мучившее Привалоффа и в старости. Да и сочувствовал он, неожиданно остро, Горенкову. Пусть по завершению эксперимента голова академика была присоединена к специально выращенному телу, однако все знали, что после сканирования Разумник Иванович стал всего лишь телесным двойником себя прежнего, развлекается на земных курортах, словно обычный пенсионер…
– Вас же я попрошу отныне никому и никогда не называть своего настоящего имени. Отныне и до завершения службы на этом посту вы – только Межмирный Судья или Судья. Вуаль загадочности повысит интерес к вам публики и предохранит от возможности шантажировать вас поступками вашей долгой жизни. Знаете, бережёного Бог бережёт…
– Я понимаю.
– Тогда вернёмся к нашим баранам. Итак, сегодня, 25 июня 3017 года нашей эры, приходится констатировать, что человечество снова осталось во Вселенной наедине со своими проблемами. На вашей памяти, Судья, была наконец-то найдена в космосе иная разумная жизнь и ценой колоссальных энергетических затрат установлена связь с этой цивилизацией. Увы, кристаллическая природа наших братьев по разуму, с одной стороны, и непреодолимость расстояния до них для наших и их кораблей, с другой, поставили крест на вечной мечте человечества о колоссальном взаимообогащении при Контакте. Знаниями, во всяком случае, а то и неизвестным сейчас духовными и даже (кто знает?) материальными ценностями.
– Меня в то время поразила, – заметил Судья, – открытая инженерами невозможность применить механизмы телепортации за пределами, если грубо очертить, нашей галактики. Ведь во всей Вселенной должны везде действовать одни и те же физические закономерности – разве не так, Разум?
– Легко сказать… Увы, загадка до сих пор не разгадана. Есть гипотеза, что телепортация прерывается защитой, установленной некоей цивилизацией из другой галактики. Будто бы они тайно побывали у нас, покрутили головами и решили отгородиться от нас санитарным кордоном. Выстроили нечто вроде Берлинской стены.
– Звучит не как гипотеза, а как логлайн фантастического фильма… – пробормотал Судья.
– А что скажете о совсем грустной догадке? Будто всё это проделано цивилизацией, к настоящему времени погибшей. Будто поставили против нас защиту, а снять уже некому.
– Впечатляет. Но ведь обе гипотезы,