Кое-что о Григории Федоровиче
Мой долг рассказать вам о Григории Федоровиче все, что я о нем знаю. Происхождения Григорий Федорович был простого. Произошел он, такой как есть, от отца своего и от матери своей. От родителей то есть. И родители у него были простые. Из народа, можно сказать. И отец, и мать в том числе. У них Григорий Федорович и научился с народом разговаривать. Как увидит кого-нибудь из народа, так и бежит к нему поговорить. «Как жизнь, едрена корень?» – спрашивает. «Как, едрена корень, – спрашивает, – дела?» И семьей никогда не забывал поинтересоваться. Как, мол, едрена корень, семья? Как жена, едрена корень? Как, едрена корень, дети?
Знает Григорий Федорович народ и любит его. А народ отвечает ему тем же. Пойдет Григорий Федорович куда-нибудь, а народ за ним. Идут с флагами, транспарантами, призывы выкрикивают разные. «Куда, – спрашиваю, – Григорий Федорович, массы ведете?» «Да никуда, – отвечает, – просто прогуляться вышел». Главное, и родители у него такие же были. И отец, и мать, все. Отец в баню, бывало, спешит, а за ним толпа. Отец всегда первым был в баню.
Вот такой человек Григорий Федорович. Свой в доску. Приходишь к нему. Так и так, мол, выручай, Григорий Федорович. А он посмотрит на тебя внимательно и говорит: «Для тебя, – говорит, – все сделаю. Хоть в первый раз тебя, потрох гусиный, вижу, а все сделаю». Прямо как отец родной. У него и отец такой же был. Прямо как отец родной. И мать как мать родная.
О Григории Федоровиче, такой уж он человек, часами можно рассказывать. И родители у него такие же, и о них часами рассказывать можно.
Я долго не мог понять, кого мне Григорий Федорович больше всего напоминает. А потом понял: родителей своих. Отца и мать, одним словом.
Встречи с Григорием Федоровичем
Григорий Федорович – ярчайшая личность, человек удивительной судьбы и поразительных способностей. Вызывают заслуженное уважение его незаурядный ум, широта взглядов и независимость суждений. Встречи с ним были незабываемы и останутся в моей памяти на всю жизнь.
Как-то встретились мы с ним на лестничной площадке.
– Здравствуйте, Григорий Федорович, – поздоровался я.
– Здравствуйте, – успел ответить Григорий Федорович, перед тем как захлопнуть дверь своей квартиры.
А однажды я увидел, что Григорий Федорович входит в ближайший магазин. Быстро так входит, как он умеет. Я едва успел поинтересоваться:
– За продуктами, – спрашиваю, – Григорий Федорович?
Григорий Федорович вздрогнул, остановился прямо в дверях, посмотрел на меня внимательно и сознался:
– Да, я в продуктовом магазине обычно продукты покупаю.
Находчивый был.
В повседневной жизни Григорий Федорович совмещал редкую отвагу с удивительной скромностью.
– Правда ли, – спросил я его, когда мы заходили с ним в автобус, – что однажды вы спасли жизнь десятков людей, сев за руль автобуса, когда водителю стало плохо?
– Правда, – сознался Григорий Федорович, – Только за руль я не садился. Так что все, слава богу, живы-здоровы.
Скромный был.
А как-то раз пошел я на театральную премьеру. Сел на свое место, но что-то во мне свербит, предчувствие какое-то. И точно: посмотрел вокруг, а в нескольких рядах от меня Григорий Федорович сидит. Дождался кое-как антракта, и к нему:
– В театр, – спрашиваю, – Григорий Федорович, пришли?
Григорий Федорович как-то засуетился, хотя это ему было несвойственно, и говорит:
– Да это я так, ненадолго, уже ухожу.
И тут же направился в сторону гардероба.
Но все-таки, пожалуй, самой главной чертой Григория Федоровича была доброта.
Как-то встретил его у банкомата.
– Хорошо, – говорю, – что я вас, Григорий Федорович, именно здесь встретил, а не в другом месте. Давно хотел спросить: как часто вы переводите свои сбережения в детские дома?
– А как только появятся сбережения, – разоткровенничался Григорий Федорович, – так сразу и перевожу. Только они редко появляются, – посетовал он и тут же прервал банковскую операцию.
А как-то оказались мы с ним в одном лифте.
– Вот, – говорю, – Григорий Федорович, сейчас ничто не помешает нашему непосредственному общению.
Григорий Федорович огляделся, как бы убеждаясь в моей правоте, и остановил лифт. Даже до своего этажа не доехал.
Долго я после этого Григория Федоровича не видел. И вот однажды как-то ночью гуляю. Ночь выдалась на удивление лунная. Что-то, думаю, сегодня обязательно произойдет. И точно, смотрю – глазам не верю. Стоит Григорий Федорович на балконе и курит. Весь в лунном свете и в майке.
– Вот уж поистине неожиданность, – говорю. – Это вы что же, стоите ночью на балконе и курите?
– Стою, –