Дон Миллер – один из моих самых близких друзей. Я знаю, что он любит меня, потому что он сам говорил мне это. Вместе мы прошли через великую радость, опустошающее горе и вечные сомнения.
Несколько лет назад мы с Доном отправились в угандский город Гулу, где бушевала гражданская война против Господней армии сопротивления[2]. Сотни тысяч людей были вынуждены покинуть свои дома и жить в лагерях. Прибыв в Северную Уганду, мы поселились не в отеле, а в лагере с 38000 переселенцев. В то время было беспокойно: боевики похищали людей, и большинство похищений происходило именно в лагерях.
Одним поздним вечером мы с Доном общались с руководителями лагеря у костра, а затем отправились спать. В темноте мы пошли к нашей хижине. Если бы кто-то захотел нам навредить, мы бы не смогли защититься. Нырнув в хижину, Дон, не сказав ни слова, развернул свой коврик перед входом. Нападавшим пришлось бы пройти мимо него, прежде чем добраться до кого-нибудь еще. Так поступают хорошие друзья: они охраняют друг друга в минуты опасности.
Дон написал эту книгу, чтобы стать тем самым другом, который защитит вас от вредных убеждений об отношениях, которые так или иначе просачиваются в нашу жизнь, как нежелательная почта в почтовый ящик. Эта книга поможет вам по-новому взглянуть на отношения, но не ищите в ней пошаговых инструкций. Дон пишет о своей жизни с интеллигентной честностью и болезненной прозрачностью. Он считает, что честность и прозрачность – его помощники. Дон не просит во всем с ним соглашаться, но ему удалось поставить под сомнение несколько моих убеждений о близости – и это пошло мне на пользу.
За годы нашей дружбы мы с Доном выступили вместе на нескольких мероприятиях. И труднее всего мне дается не общение с залом или само выступление, а представление Дона. Верите или нет, но я ни разу не смог представить его без волнения. Думаю, потому что я люблю его, а любовь делает нас одновременно сильными и слабыми. Мне нравится, кем Дон является и кем становится. Я благодарен парню, который помогает мне справиться со страхами, даже если это ему дорого стоит.
Позвольте представить вам моего друга Дона Миллера.
И да, я плачу.
Предисловие автора
Однажды кто-то сказал мне: невозможно почувствовать себя любимым, пока ты продолжаешь притворяться и отказываешься показать окружающим свое истинное лицо. Уже тогда я сам знал это не понаслышке. Большую часть жизни я прожил как актер, который подпитывается человеческими аплодисментами – и чем больше их было, тем больше мне их хотелось. Но я играл не на театральной сцене или в кино. Я притворялся в настоящей жизни.
Мысль о том, чтобы перестать примерять на себя роли, давила на меня и ужасала. Могут ли окружающие полюбить нас такими, какие мы есть? Никто не выходит на сцену и не получает овации просто за то, что он человек. Вы должны спеть, станцевать или сделать что-нибудь еще. Думаю, в этом и заключается разница между тем, чтобы быть любимым и напрашиваться на аплодисменты. Любовь нельзя заслужить, ее можно только получить. А испытывать ее могут только те, кто готов полностью открыться другому.
Я вовсе не эксперт в этом вопросе. Я женился лишь в 42 года – именно столько времени мне потребовалось, чтобы рискнуть быть самим собой рядом с другим человеком. И вот что я понял, пройдя этот долгий путь: заслужить аплодисменты – дело одной минуты. Для любви нужно гораздо больше времени. Но взамен вы получаете намного, намного больше.
Глава первая
Помехи неуверенности
Я даже не задумывался о своих проблемах, связанных с близкими отношениями, пока не провел выходные со своей невестой в Эшвилле. Я арендовал домик в горах Голубого хребта, где пытался закончить книгу до нашей свадьбы. Больше года я ухаживал за Бетси, и даже переехал в Вашингтон, чтобы быть рядом. Но как только кольцо оказалось у нее на пальце, я снова спрятался в лесу. Я хотел закончить книгу, чтобы ей не пришлось выходить замуж за безумного писателя. Вряд ли первый год замужества женщине захочется наблюдать, как ее новоиспеченный муж ходит туда-сюда по комнате в одних трусах и бормочет что-то себе под нос. Жизнь писателя романтична только на бумаге. В реальности же то, что пишут авторы, и то, как они живут, может различаться как алмаз и кусок угля. Жизнь, запечатленная на бумаге, отполирована до обманчивого блеска.
Желание казаться лучше, чем я есть, – одна из моих странностей. Я не верю, что люди могут принять меня таким, каким я бываю в процессе творчества. Я тот человек, который хочет представить миру свое самое честное, подлинное «я», поэтому я скрываюсь за кулисами и репетирую самые честные и подлинные реплики, пока занавес не поднимется.
Я заостряю на этом внимание, поскольку черта характера, которая сделала меня хорошим писателем, сделала меня ужасным в отношениях. Прятаться за кулисами можно очень долго.