К нам едет Ревизор!
– Еще вина, Маргарита?
– Не откажусь, Гаврила Степанович! Из ваших рук, хоть яд, хи-хи-хи!
– Что-то ты, Маргарита, захмелела совсем, не пора ли баиньки?
– Надеетесь, Гаврила Степанович, в постель затащить, коли девушка захмелела, хи-хи-ик?
– Скажешь тоже, и в мыслях не держал!
– Что же мы тут три часа сидим, черт старый, коли ты и в мыслях не держишь? Седина в бороду, когда ж тебе бес в ребро встрянет?
– Маргарита-а-а-а!
– Что Маргарита, триста лет, как Маргарита! Я любви хочу, а вы все разговоры разговариваете! Мужчина ли вы, Гаврила Степанович?
– Маргарита, ты что себе позволяешь?
– Что хочу, то и позволяю! В монастырь уйду, попомните еще Маргариту!
***
– Пьяный он был… я тебе точно говорю… воротчик ваш был пьяный… в зюзю… на ногах не стоял… ха-ха-ха.
– Брехня, он н-н-не пьет! Морок на ворота навели, как пить дать… а у меня пусто… челове-е-е-к!
– Не-е-е-т, ты согласись, тринадцать мячей пропустить только спьяну можно… ха-ха-ха, упал-отжался.
– Какая у тебя, поручик, морда противная, и-и-ик! Тьфу на тебя!
– Мазила! Плюнуть толком не можешь… и нападающие у вас мазилы… ха-ха-ха! Челове-е-е-е-к, почему у нас пусто в кувшине? Бего-о-о-о-м, упал-отжался!
– Поручик, мне плохо…
– На двор?
– Дурак! На душе погано… ну как он мог, как мог, скотина?
– Ба-а-а, да ты ругаться умеешь, а болтают, что ангелы не умеют, ха-ха-ха!
– Вам бы в ворота столько вкатили…
– Типун тебе на язык!
– … еще бы не так ругался… скотина, и-и-ик!
***
«Много лет тому назад в тридевятом царстве в тридесятом государстве жили-были прекрасные люди. Жили они хорошо, потому как повезло им родиться в счастливое и сказочное время. Дома их до самой крыши были увиты зеленым плющом, в садах росли чудесные фрукты и прекрасные цветы. Звери не боялись людей, они приходили в деревни и доверчиво подходили к людям, позволяя гладить себя и кормить.
Однажды юная девушка по имени Фриза познакомилась с юношей, которого звали Гунгольд. Молодые люди полюбили друг друга с первого взгляда. Они поженились и жили долго и счастливо. А потом умерли. Их дети прожили свой срок и тоже умерли. И дети их детей прожили отведенный им срок. Тела их были преданы земле, а души вечно витали среди домов и садов любимого сказочного королевства, не покидая его ни на миг.
Люди не боялись смерти, справедливо полагая, что именно так течет жизнь. Душа рождается в младенце, живет свой срок на земле, радуясь земным радостям, печалясь и грустя. Приходит время и душа возвращается в свою вечную обитель или остается рядом с теми, кого любит, чтобы помогать им своей любовью.
Но непреложно чередование жизни и смерти, непреложно, как смена дня и ночи, зимы и лета. Таков закон природы, так указано богами.
– Мда, все умирают, таков закон! – Иван Васильевич закрыл книжку, снял с носа очки и задумчиво уставился куда-то в туманную даль. Взгляд его уперся в старые выцветшие обои давно не ремонтированного кабинета, но мыслями он был далеко.
– Сидишь тут, как свинья в берлоге, – мысленно посетовал он, не решаясь нарушать божественной тишины, – а жизнь бежит. Э-э-х, хорошо бы сейчас туда, в сказку, да снова молодым…
Он пожевал губами, тяжело вздохнул, сравнивая свое серое существование с той сказочной жизнью. Кто-то и сейчас живет как в сказке, а кому-то напрочь заказано. Могли бы за выслугу лет по линии профсоюза, что-то вроде путевки в санаторий выделить. Хоть на недельку, да в ту сказку, хоть одним глазком бы…
– С суконным рылом, да в калашный ряд… эка ты хватил батенька, ишь чего захотел. Если все желающие будут в те сказки попадать, так быстро все станет, как в жизни. Сказка она, как заповедник, как картинная галерея – смотреть смотри, а руками не трогай.
Эта мысль его успокоила. Не потому не попадет, что недостоин, а потому, что не положено, во избежание, так сказать.
Размышления о приятности сказочный жизни плавно перетекли на жизнь обычную. Время неуклонно двигалось к полуночи, задержись чуток, и пешком шлендать придется. Трамвая не дождешься, на такси денег нет. Иван Васильевич снова вздохнул и отложил книжку с красивой сказкой на полочку.
Дела нужно закончить, да домой отправляться. Оставлять на завтра негоже, завтра своя суета. Всякое дело нужно своевременно… ему очень нравилось это слово и он еще раз прокатил его по языку: свое-вре-мен-но… то есть вовремя закончить.
Он поправил сатиновые нарукавники, придвинул счеты, которым доверял больше, чем новомодным калькуляторам и окунулся в мир цифр.
Его мало смущал тот факт, что работники давно дома сидят,