Прежняя Эми так бы не сделала. И давно уже была бы дома. Но у прежней Эми была давняя привычка сбегать, вместо того чтобы бороться. Но с этим покончено. Именно по этой причине она сейчас была здесь, в глуши, а не лежала дома на диване. Была и еще одна причина, которую трудно объяснить словами. Почти пятьдесят лет назад ее бабушка провела лето в Лаки-Харборе – маленьком прибрежном городке штата Вашингтон, даже сейчас видного с нескольких поворотов дороги. Летнее приключение Роуз было для Эми сказкой, рассказываемой на ночь, единственным светлым пятном в совершенно дерьмовом детстве.
Теперь Эми выросла – относительно говоря – и искала то, что бабушка, по ее словам, нашла здесь: надежду, покой, сердце. Все это казалось глупым и эфемерным, но в душе Эми знала правду и хотела всего этого, нуждалась так отчаянно… до боли!
Это оказалось труднее, чем она ожидала. После проведенной на ногах десятичасовой смены в закусочной Эми встала до рассвета и добралась до горной тропы. Шла она пешком.
Не уверенная в том, что идет в нужном направлении, она открыла дневник бабушки, представлявший собой блокнот на спиральке, такой маленький, что помещался в ладони. Эми практически выучила его наизусть, но всегда успокаивалась при виде неразборчивого почерка.
«Неделя была тяжелой. Самой тяжелой за все лето. Женщина в городе объяснила маршрут однодневного похода, пообещав, что это будет весело. Мы начали с Норт-Дистрикт-Рейнджер-Стейшн, свернули вправо у Иг-Рок, потом влево у Скво-Флэтс. Нашим проводником служил постоянный рев океана, особенно когда мы направились прямо к самому роскошному лугу, который я когда-либо видела, расположенному на восточной стороне у устремленных в небо доисторических скал высотой тридцать футов. Самой высокой была дальняя, гордо стоявшая на Земле, возможно, с ледникового периода.
Мы сидели спинами к скале и любовались всем, что нас окружало. Некоторое время я рисовала луг, а когда закончила, лучи предвечернего солнца упали на скалу, которая засверкала гигантским алмазом, ослепив нас. Мы вырезали инициалы на подножии алмаза и провели ночь под черным бархатным небом.
К утру я поняла, что получила то, чего мне так недоставало: надежду на будущее».
Эми так и слышала мягкий, дрожащий голос бабушки, хотя, конечно, та была куда моложе, когда писала дневник. Дедушка Скотт умер, когда Эми было пять, так что она почти не помнила его, разве только суровое лицо и манеру постоянно грозить пальцем. Трудно представить, что старик в молодости предпринял импровизированное путешествие к Алмазной скале, чтобы найти надежду. Но что она о нем знала?
Целую вечность Эми поднималась по крутой горной тропе, которая на карте выглядела куда более пологой и прямой. Ни карта, ни дневник Роуз не указывали на то, что Эми придется подниматься вверх, пока из носа не пойдет кровь. Или что узенькая тропа будет усыпана препятствиями вроде камней, быстро бегущих ручьев, низко нависших веток и даже двух упавших деревьев, длиной и толщиной больше всей ее квартиры. Но на стороне Эми была решимость. Черт, да это врожденное качество! Конечно, она прошла через несколько черных полос своей жизни, не говоря уже о Страшных Ошибках, но теперь была на верном пути.
Она так нуждалась в надежде! Да и покой не помешал бы. Правда, что касается любви… впрочем, плевать. Сердечные дела никогда не были для Эми на первом месте, да и удача не принимала ее сторону, но надежда необходима!
Поэтому Эми продолжала идти среди скал величиной с небоскребы и деревьев, таких высоких, что невозможно было увидеть верхушки. И чувствовала себя маленькой и ничтожной.
И потрясенной.
Эми и раньше ходила в горы, но это было совершенно другое. Вроде как отказаться от еды в голодные дни. И не ковылять через сырой, поросший низким кустарником лес, полный жуков, пауков и, возможно, хищных птиц-убийц. По крайней мере Эми они казались таковыми. Достаточно было услышать маниакальное уханье и пронзительные крики!
Окончательно устав, она расстегнула рюкзак и вытащила большое шоколадное пирожное с орехами, которое стащила накануне с работы, села на валун и блаженно вздохнула. Проглотив кусочек лакомства, Эми мгновенно расслабилась.
– Смотри, – сказала она себе, оглядывая прекрасный пейзаж, – все не так уж плохо.
Она вполне способна пройти маршрут и, может быть, даже переночевать здесь, как дед и бабка, под бархатистым небом. Но тут ее атаковала пчела со смертоносной меткостью пилота-камикадзе, и вопли Эми эхом отдались от скал.
– Черт возьми!
Встав, она принялась отряхиваться и с сожалением посмотрела на одиноко лежавшее в грязи пирожное. И дала себе минуту, чтобы оплакать потерю, прежде чем настороженно оглядеться.
Пчел больше не было видно, зато появилась проблема посложнее. Эми вдруг осознала, что давно уже не видела участков побережья с каменными арками и грудами валунов. Да и рева волн, разбивавшихся о берег, ее проводника на север, больше не было слышно.
Ничего хорошего