Лифтер ушел, она вдавила кнопку и держала минуты полторы.
Щелкнул замок, дверь отворилась. На пороге стоял Сергей Альбертович, замотанный в купальную простыню.
– Татуся! – просиял он. – Такая пробка! Я домой пешком шел три квартала! Такая жара, и я решил в душик.
– Душик-шмушик, – сказала она, внося сумку в прихожую. – Дверь зачем запирать?
– Да, – удивился Сергей Альбертович. – Дверь зачем?
– Ленка где? – спросила Татьяна Николаевна.
– Да, – поднял брови Сергей Альбертович. – Где Леночка?
Татьяна Николаевна прошла через холл в гостиную, а потом в смежный с нею кабинет. Сергей Альбертович босиком пошлепал за ней.
В кабинете, в полумраке, на большом диване лежала Леночка, племянница мужа Татьяны Николаевниной сестры, из города Армавира. Приехала подавать документы в вуз. Лежала, положив ручки под щечку и якобы заснув, совершенно голая. Брюки, блузка, трусики и лифчик были разбросаны по всей комнате.
– Вот это да! – сказал Сергей Альбертович. – Татусик, я пойду домоюсь.
И ушел, оставляя на паркете изящные узкие следы.
Татьяна Николаевна зажгла люстру, больно ткнула Леночку пальцем в голый бок.
– Ах ты, господи… – сказала она. – Давай, давай, открывай глазки. Видишь ли, Сергей Альбертович – гомосексуал. Гей. Поняла? А я при нем – жена-прикрытие. «Борода» так называемая. Нельзя ему, при его положении, неженатым быть. Ясно тебе? Чем выделываться, лучше б меня пожалела.
– Дела! – Леночка села и приоткрыла рот.
– Как сажа бела… – неожиданно народным голосом сказала роскошная и великосветская Татьяна Николаевна. – Ой, беда, беда… Собирайся-одевайся, десять минут у тебя есть, зачем мне в доме такая гадюка?
Леночка стала подбирать свою одежду. С пола, с кресла, с письменного стола.
– Красивая ты, – вздохнула Татьяна Николаевна. – Девять с половиной минут осталось. Закопаешься – охрану вызову, помогут.
Ближе к полуночи Леночка сидела в кафе в компании очень милых интеллигентных ребят – один журналист и два режиссера. Она пила вино, хохотала и уже не вспоминала про этих странных неприятных людей.
jus felicitatis
Петербургские штрихи
За соседним столиком три девчонки лет по шестнадцать.
Спорят о чем-то вполголоса.
Вдруг одна громко говорит:
– Девочка счастлива – значит, она права!
Пауза, как точка.
Ее подруги умолкают, переваривая эту отчасти ницшеанскую мысль.
< Из старой записной книжки.
Кафе «Тесто», Казанская ул., 29.
06.11.2010. 21.50 >
Ночью в Питере одинокая девушка идет по улице и говорит в мобильник:
– А почему ты думаешь, что я одна?
Слушает, что ей говорят в ответ, и парирует:
– Если человек молчит, это не значит, что его нет!
Слушает дальше. Отвечает:
– Ну, всё, всё, всё. Мы идем в бар.
Нажимает отбой и прибавляет шагу,