– Насколько я понимаю, она уволила вас совершенно неожиданно, – мягко, с сочувствием сказал доктор.
– Боюсь, доктор, мне не хочется беседовать на эту тему. Вы мне нравитесь, но вы человек, мало мне знакомый.
– Вы совершенно правы, – согласился он.
Он был так мил, когда смотрел на нее, склонив набок голову, и лицо его выражало заботу и симпатию. Какой искренний, добрый человек!
И у них есть нечто общее: и его, и ее семья не вполне понимали, какая страсть движет ими, какое желание идти своим путем.
– Был один случай – да и то, как посмотреть, – вдруг выпалила она, – который можно использовать как предлог для моего увольнения. Но все остальное было прекрасно! Родители, учителя, девочки – все были счастливы. Мне казалось, я превосходно выполняю свою работу. Об этом свидетельствовало буквально все.
– Так и было, – сказал доктор.
Краска бросилась ей в лицо.
– Что вы хотите этим сказать?
Его бровь дугой взлетела вверх.
– Вы и вправду хотите знать?
– Да, прошу вас.
Он невесело усмехнулся.
– Элла Маклауд вам завидует. Она боится, что Оук-Холл под вашим руководством будет соперничать со школой Гринвуд и, вероятно, превзойдет ее как образцовое образовательное учреждение.
– Вы шутите!
– Нет. Она думает, на это потребуется несколько лет, и все же беспокоится – это случится, если вы будете у руля. И я не боюсь сообщить вам все это; соревнование ведет к усовершенствованию, не так ли? Хотя какое соревнование теперь, когда… вас уволили.
Сейчас Марше было не до того. Важно было то, что директриса школы Гринвуд считает, что она, Марша, превосходно делала свою работу. Вот, значит, как ценят ее другие! Марша воспряла духом, как никогда; она и не подозревала, насколько близко к сердцу приняла злые слова Лизандры.
– Благодарю, что сообщили мне эту новость. – Она пожала руку доктору Тримпу. – Не представляете даже, как я вам благодарна!
Он негромко засмеялся.
– Это чистая правда! Мне приходит в голову только одно: если леди Эннис дала вам отставку, значит, она не желает процветания школе Оук-Холл.
Он как будто опрокинул ведро холодной воды ей на голову. У нее вдруг открылись глаза. Она все понимала неправильно! Она нарушила одно правило. Одно! И Лизандра решила принять меры лишь добрых шесть недель спустя. Прочие предлоги для увольнения, которые нашла Лизандра, – это же все неправда. Не так уж плохо одевалась Марша. И полная чушь то, будто бы из-за Марши школа Оук-Холл заслужила репутацию «поникшей фиалки» – никому и в голову не приходило подобное! Да, их школа отличалась от прочих – она была открыта для всего нового и прогрессивного.
Возможно, причина ее увольнения крылась в чем-то ином. Неужели Лизандра действительно хочет испортить репутацию школы?
– Не могу представить, чтобы попечительница учебного заведения не желала ему успеха