Письма с того света. Эва Чех

гда она улыбалась, было больше похоже не гримасу. Ее кожа была сморщенной, по-старчески раскрашенной пигментными пятнами. Изабель разменяла девятый десяток, и все ее близкие готовились к ее смерти, не испытывая при этом ни горечи, ни сожаления. Она прожила долгую, счастливую жизнь, была окружена внуками, детьми и их половинками, ей было не о чем сожалеть. Изабель знала, что умирает, у нее диагностировали туберкулёз, а в этом возрасте это почти приговор. К тому же она начала слепнуть: на глазу развилась катаракта, и она уже совсем плохо видела. В любой момент она могла подхватить простуду или воспаление легких и это бы поставило жирную точку в ее уже такой хрупкой, но по-прежнему счастливой жизни.

      Она тихо позвала внучку, Риту. Хриплым голосом она произнесла ее имя, и протянула руку в пустоту, как бы пытаясь ухватиться за невидимую опору. Рита была рядом и протянула свою руку к ней.

      – Да, тетушка Изабель. Я здесь. Принести вам воды?

      Изабель помотала головой. Она показывала пальцем на стену, и Рита обернулась, ожидая увидеть книжную полку или что-то в этом роде. Но на стене висела фотография. Обычная черно-белая фотография, Рита силилась припомнить, кто на ней изображен, но не смогла вспомнить ни одного героя этого снимка.

      – Да, бабушка. Вы хотите, чтобы я принесла вам фото?

      Изабель молча кивнула.

      Рита встала и направилась к противоположной стене комнаты. Она сняла снимок и смахнула с него пыль. Фотография была под стеклом, в аккуратной коричневой, деревянной рамке, и была похожа на семейный снимок. Но никого из нынешних детей или внуков тетушки Изабель она не увидела, только саму Изабель, еще маленькую, сидящую на руках у усатого мужчины в военном мундире.