1. Сделать уборку в ванной после лекции – что неизбежно сократит время на сон и приведет к снижению умственной и физической активности.
2. Перенести уборку на следующий вторник – что чревато восьмидневным нарушением гигиены ванной комнаты и связанной с этим опасностью различных заболеваний.
3. Отказаться от лекции – и тем самым поставить под угрозу дружбу с Джином.
Ни один из этих вариантов меня не устраивал.
Все это я изложил Джину. Как всегда, у него нашлось альтернативное решение:
– Дон, а если я заплачу кому-нибудь, кто уберет твою ванную?
Я – в очередной раз – объяснил Джину, что все уборщицы допускают просчеты, и единственное возможное исключение из этого правила может составить лишь венгерская девушка в короткой юбке по имени Эва. Ранее она убиралась у Джина и уволилась из-за неких проблем, возникших из-за нее между Джином и Клодией.
– Я дам тебе ее мобильный телефон. Только ни слова обо мне.
– А если она спросит? Как объяснить, не упоминая тебя?
– Просто скажи, что обратился к ней, поскольку она лучше всех. Если она вдруг спросит обо мне, ничего не говори.
Отличный выход из положения и лишнее подтверждение способностей Джина улаживать бытовые проблемы. Эва была бы обрадована признанием ее профессионализма – и, возможно, согласилась бы постоянно работать у меня. Что сэкономило бы мне приблизительно триста шестнадцать минут в неделю.
Проблема с лекцией возникла из-за того, что Джину подвернулся шанс заняться сексом с профессоршей из Чили, которая приехала на конференцию в Мельбурн. У Джина есть цель: переспать с женщинами всех национальностей. Как профессора психологии его весьма интересует проблема сексуального влечения – которое, как представляется Джину, во многом предопределено на генетическом уровне.
Дело в том, что по первой специальности Джин – генетик. Через шестьдесят восемь дней после того, как он взял меня постдоком, Джину предложили возглавить кафедру психологии. В высшей степени противоречивое назначение, с помощью которого университет рассчитывал преуспеть в области эволюционной психологии.
Мы много и интересно спорили, пока работали вместе. Дискуссии продолжились и после того, как Джин пошел на повышение. Я удовлетворился бы и прежними отношениями, но Джин стал приглашать меня на ужины к себе домой и выказывал всяческое расположение, так что в итоге мы подружились. Его жена Клодия, которая занимается клинической психологией, тоже стала моим другом. Таким образом, у меня – двое друзей.
Одно время Джин и Клодия пытались помочь мне в решении проблемы «Жена». К сожалению, их подход строился на традиционной методике свиданий – той, от которой я давно отказался, поскольку вероятность успеха абсолютно не соответствует затраченным усилиям. Мне тридцать девять лет; я рослый, подтянутый и умный; на должности доцента имею относительно высокий статус и неплохой доход. Логично предположить, что я привлекателен для широкого круга женщин. В мире животных мне как самцу не было бы равных.
Однако во мне есть что-то, сдерживающее женщин. Я не слишком общителен и трудно схожусь с людьми; где-то здесь, видимо, и следует искать причину моих романтических неудач. Наилучший тому пример – Катастрофа с Абрикосовым Мороженым.
Однажды Клодия представила меня одной из своих многочисленных подруг. Элизабет – очень умная женщина, специалист в области теории вычислительных систем – носила очки, так как имела проблемы со зрением. Говорю об очках, потому что еще до знакомства Клодия показала мне фотографию и спросила, не имею ли я чего против них. Потрясающий вопрос, особенно от психолога. При оценке Элизабет как потенциальной спутницы жизни – с которой мне предстояло расти интеллектуально, проводить свободное время и, возможно, даже воспитывать общих детей – Клодию больше всего беспокоила моя реакция на очки! Те, которые она носит, скорее всего, не по своей прихоти, а по совету офтальмолога. И вот в таком мире мне приходится жить.
– У Элизабет очень твердые принципы, – сказала Клодия в конце. Как будто в этом тоже был какой-то подвох.
– А они научно обоснованны?
– Думаю, да, – ответила Клодия.
Отлично. Просто моя копия.
Мы встретились в тайском ресторане. Для социально неадаптированных личностей рестораны – это минное поле. Я нервничал, как всегда в подобных случаях. Тем не менее начало нашего свидания было превосходным: мы оба прибыли ровно в семь вечера, как и договаривались. Опоздания – непозволительная трата времени.
Мы благополучно пережили трапезу – без замечаний по поводу возможных просчетов с моей стороны. Трудно вести беседу, когда все время думаешь, на правильную ли часть тела обращен твой взгляд. Но в этот раз я сосредоточился на глазах за стеклами очков, как мне советовал Джин. Правда, это вызвало некоторую неряшливость в процессе потребления пищи, но моя визави, кажется, ничего не заметила. Даже наоборот: у нас состоялась в высшей