Сашу эти хлопоты смешат, но она терпеливо выполняет порученные ей дела.
Вот и сегодня мне открыл дверь взъерошенный молодой человек с одной шлепанцей на ноге. Его взгляд был немного затуманен и блуждал.
– Добрый день, меня зовут Сергей. – Промолвил он и удалился в сторону кухни, откуда по всей квартире разливался запах кофе.
На кухне, куда я вошел, царила идиллия. Сергей, совсем не обращая на меня внимания, уселся поближе к кофе и с нетерпением протягивал Холмсу кружку, ожидая очередной порции ароматного напитка. Если бы я не нашел своих любимых тапок на привычном месте, то в голову бы пришли разные подозрения о его праве на место в этой квартире. Но тапки лежали на привычном месте, значит этот Сергей был очередным клиентом Холмса. И судя по его виду и поведению, он относился к тем странным клиентам, которые подкидывала ей ее тетушка.
– Ну, и в чем у нас сегодня проблема? – Спросил я, наливая кофе в чашку.
Сергея мой вопрос совсем не удивил.
– Профессор Кузин и его дело… – Задумчиво произнес он, не отрывая взгляда от льющегося в кружку кофе.
– Так это когда же было… – Я вспомнил, что эта фамилия значилась на старой книге в отцовской библиотеке.
– Тридцать шестой. Но дело не в этом. Мне неясно, почему про это дело так много говорят и кто его породил…
– Кто породил, вроде бы, выяснили… Была статья в «Правде», кажется, «О врагах в советской маске», где он указывался как вредитель…
– Все так… – Сергей гипнотизировал кофе. – Только не совсем так… Автор статьи плохо разбирался в математике тех лет. Конечно, он был математиком, более того, учеником Эйнштейна… Но, честно говоря, Эйнштейн пользовался дурной репутацией среди математиков. Характеристика Минковского, что он не способен понять современных математических методов была, как мне кажется, не безосновательной. В его работе по теории относительности используется аппарат, исключительно середины девятнадцатого века в то время, когда его учителя разрабатывали инструменты, легшие в основу квантовой физики…
– И о чем это говорит? – Спросил я.
– Кузина обвиняли в плагиате работ его ученика, Муслина… Но тот умер в девятнадцатом… Кроме того, работали они вместе с Кузиным и Карпински в МГУ и есть теоремы Кузина-Карпински, которые, якобы, получил Муслин.
– Постой, постой… Это тот Карпинский, которого ковер? Мне отец в школе все уши прожужжал про него… Основатель теории измеримых множеств… Вроде бы, ковер покрывает весь пол, но площадь его равна нулю…
– Совершенно верно. Моль, которая его поедает, съедает только одну девятую часть уцелевшей части ковра, но выборочно. Поэтому, ковер по-прежнему покрывает пол, но площадь его становится нулевой.
– И хочешь сказать, что этот Карпински и Кузин присвоили результаты Муслина? Какая чушь! Карпински был настолько безумно-гениален, что ему не требовалось присваивать чужие работы. И потом, Карпински жил, кажется в Варшаве…
Сергей оторвался от кофе.
– Это он до Первой мировой жил в Варшаве, а во время войны его интернировали в Москву… И там он с Кузиным заложил основу современной математики.
– Так Кузина обвиняли за связь с Карпински?
– Вот тут и загадка… – Он задумчиво стал помешивать кофе – Карпински в деле практически не упоминается. Как будто результаты, которые у Муслина он якобы украл, к нему не имели отношения, но Карпински опубликовал свои теоремы, указывая Кузина и себя, сказав, что частный случай принадлежит Муслину. А в чем обвиняли Кузина, так это за связь с Дебегом, который преподавал в артиллерийской академии Франции… Мол, работал на французскую разведку…
– Постой! Это тот Дебег, которые множества, меры и пространства?
– Да!.. И тут мне совсем непонятно… Украл, будто, с Карпински, а обвиняли за Дебега…
– Как я вижу, мальчики, вы нашли общий язык… – Вмешалась Холмс. – Тетушка просила помочь Сереже и расследовать это дело. Как сам понимаешь, это ее пожелание прозвучало, как приказ. Теперь понятно чем мы будем заниматься? И все-таки, мне непонятна в этом деле позиция Алексашина… Казалось бы, ключевая фигура, а он стоит как-то в стороне… Почему в стороне? Что за этим стоит?
– Ну, тут все понятно… – Отозвался Сергей. – Историю математики, как и энциклопедию деятелей писал Стольман, который написал статью, а потом Алексашин и его ученик Богомилов… Как они могли написать то, что их разоблачает?
– А кто такой этот Стольман?
– Венгерский коммунист, агент ВЧК, революционер, в общем… Кстати, в семьдесят шестом