Все вышло из-под контроля одиннадцать часов назад. Зажравшееся стадо, разбавленное радикальными националистами и подкормленное из-за границы, вывалило на улицы с диким лозунгом: «Мы здесь власть». «Власть»… Cкорее взбесившиеся животные, охреневшие от безделья и безнаказанности.
Сначала казалось, что поорут и разбредутся, как обычно, ведь их лидеров уже отправили в кутузку. Но на этот раз вышло иначе: внутри молодежных групп обнаружились боевики. Что ж, действенный прием: создать из неуравновешенного молодняка, вечно чего-то требующего и чаще всего вообще не понимающего собственных рекламаций, живой щит.
Выстрелы… Падают знакомые парни в оцеплении, к ногам Юры катится зеленое ребристое «яблоко», он завороженно смотрит, как оно крутится в метре от него, и не может пошевелиться. Кто-то падает на гранату грудью; кто это, Юра так и не понял – форма чужая, ни шлема, ни кирасы. Он встречается с ним взглядом, это глаза безумца, в них нет ни страха, ни ненависти, они пустые, подобных Жданов никогда не видел. Мужика подбрасывает вверх сантиметров на двадцать…
Юра пришел в себя через минуту… Когда он успел рухнуть на брюхо?.. Вокруг уже идет активная стрельба, где-то громыхают ружья, треск пистолетов-пулеметов, в паре метров от него из своего «огрызка» садит майор Рокотов и тут валится на спину, сфера прыгает по брусчатке, лица у Олега больше нет.
И вот Юра в грязной темной подворотне, за спиной в городе слышны выстрелы. Откуда такая прорва оружия в столице? Откуда огневые точки на крышах? Как спецслужбы проморгали вооруженную провокацию? Скольких он убил сегодня? Четверых? Вроде да, но он убил, поскольку они пытались убить его, пуля, зацепившая бедро, – лучшее доказательство.
И тут стучат каблучки, кто-то вбегает в арку. Юра замирает, он видит только силуэт. Это женщина, она, судя по яркому пятну, в белом плаще. Он рывком сбивает ее с ног, белое, хоть темень вокруг и только луна изредка пробивается сквозь тучи, отлично видно его противнику в арке входа. Две пули ударяют в спину, броник изорвало осколками еще два часа назад. Адская боль в районе лопатки, но, похоже, ранение не такое уж серьезное.
Девушка под ним кричит и ворочается, уши закладывает от ее визга, голову заполняет туман.
Жданов не слышит, как идет к нему бритый крепыш. Тело капитана пинком сбрасывают с девицы, ствол старого револьвера, какая-то переделка из газового, приближается к груди капитана.
– Сдохни, мусор, сдохни, сдохни… – как заведенный шепчет лысый, его подтяжки свисают до колен.
Все силы Юры уходят на то, чтобы в тот же момент навести ствол на пах противника и выстрелить, одновременно хлопает «пугач» бритоголового. Последнее, что видит капитан, – противник зажимает руками прострел внизу живота и валится на воняющий мочой асфальт. Темнота.
Глава 1
Больно… Юра выплыл из небытия и понял, что жив. «Мыслю, следовательно, существую», – металась в голове одинокая думка, пробиравшаяся через лабиринты боли. Но он ведь почувствовал удар в грудь! Пусть пулька была мелкая, а боднула как большая, примерно туда, где сердце. Казалось, он не мог выжить.
Юра вздохнул поглубже, грудь тут же откликнулась острой болью. Было тихо и ничем не пахло, даже лекарствами.
– Эй! – негромко позвал Жданов.
Голос не рассеялся по помещению – похоже, капитан лежал в каком-то маленьком изолированном пространстве. Пошевелив руками и удостоверившись, что они ему подчиняются, как, впрочем, и ноги, он быстро обшарил стенки «темницы». Три минуты обследования прояснили, что он в трубе, которая запаяна с двух концов. Рост его – метр восемьдесят пять, значит, сам объект длиной около двух тридцати, с диаметром примерно метра два. Широкоплечему Юре здесь было вполне комфортно.
– Мясо, хватит валяться, – раздался откуда-то веселый голос. – Давай выбирайся из капсулы, знакомиться будем.
– А как? – спросил в темноту Жданов.
– Над головой рычаг, потяни на себя, дверка и откроется.
Нащупав рукоятку, бывший мент долго думать не стал и потянул за нее. Что-то щелкнуло, и со звуком гермозатвора крышка медленно с шипением отошла в сторону. Жданов ухватился руками за край, начал, не торопясь, вытягивать себя наружу. Ситуация была так себе…
Если он умер, то что он делает в этой трубе? Если он жив, то какого хрена он делает в этой трубе?
А еще снаружи был свет. Тусклый, но его хватило, чтобы ослепить привыкшие к темноте глаза. А еще там был человек, который наверняка знает ответы на его вопросы.
– Лезь давай, мясо, – услышал он тот же голос. – Не бойся, не трону я тебя.
Юра, перехватившись за какой-то поручень, вытянул себя окончательно, после чего обернулся и увидел говорящего. Тот был невысокий, рыжий, веснушчатый, с хитрой рожей, бегающими глазами, худой и жилистый.
– Да садись ты уже, – предложил незнакомец, указывая на табурет, изготовленный из какого-то слегка светящегося пластика.
Табурет казался ультрасовременным –