От автора
Земля Лешуконская – маленькая частица необъятной России, таёжный труднодоступный край, где живёт особый народ Российской глубинки, далёкий от блеска и убогости больших городов со стремительной, свойственной только большим городам, жизнью, где люди, подчас, не знают, кто живёт рядом с ними на лестничной площадке. Народ на Лешуконской земле имеет свою самобытную культуру, уклад жизни, свои беды и радости и является частью нашей огромной России.
Это неправда, когда говорят, что на Севере народ много пьёт. Северный народ пьёт не больше, чем в других регионах. Автору этих строк довелось видеть пьяную жизнь во многих столичных квартирах, где люди ничего не замечают вокруг своих четырёх стен, не имеют элементарной культуры общения, не знают, чем живёт столица и остальная Россия, за прожитые годы ни разу не бывали в театре или на концерте.
На Севере народ более порядочный, доброжелательный, не испорченный стремительным натиском цивилизации.
Земля Лешуконская богата своей изумительной природой, добрыми и отзывчивыми людьми, прославляющими Россию своими талантами и культурой. Зелёный лес, чистые реки, прозрачный воздух, нетронутая первозданная природа, заповедные места – всё это принадлежит тем, кто живёт на Лешуконской земле
Лешуконская жизнь в стихах отражается, как в зеркале, с её чёрными и белыми сторонами. Посвящены стихи северной деревне, её жителям, природе.
С уважением к читателям: Валерий Бронников
На земле Лешуконской
Фото Алексея Воронина
Александр Фёдорович
Судьба с ним столкнула на почве рыбалки,
Напарником взял его в сёмужий ход;
Нехитрые снасти, рыбацкий скарб жалкий;
С тех пор всегда вместе: в жару, в ледоход.
Он был много старше по прожитой жизни,
Участник войны, ветеран, инвалид;
В лихую годину служил он Отчизне,
А ныне оделся в рыбацкий прикид.
Сгущается вечер. Привал и ночёвка.
Ложимся, чтоб встать, как забрезжит рассвет.
Шуршит под палаткой тихонько полёвка
Да писк комариный ей вторит в ответ.
А сон, как обычно, приходит позднее;
Дремота, усталость. Вдруг, слышим рассказ
Тягучий и долгий, сознанье мутнеет,
Но слушаем молча о подвигах сказ.
Как люди ходили ночами в разведку,
В снегу замерзали, под пулями шли,
Его молодого, ещё малолетку,
На поле фашистские пули нашли.
И много ночёвок ещё приводилось,
Привыкли к рассказам, к стихам в тишине.
Так наше рыбацкое времечко длилось,
Наслушались много всего о войне.
Его называл я, как правило, «Дедом» —
Так легче и проще общаться вдвоём.
Бывало, на днёвках закусим обедом
Иль банка консервов и чай с сухарём.
Работа у «Деда» всю жизнь на «колёсах»,
Судам на реке он прокладывал путь.
На «вадегах» бакены, вехи на плёсах
И створы укажут, когда, где свернуть.
Добротный домишко с большим огородом
Да русская печка, большой самовар.
Всегда при работе, в общенье с народом,
Кваском угостит – пробежит в жилах жар.
Рыбак он заядлый, ему только свистнуть,
Всё бросит и тут же обуется сам в сапоги,
Не даст на рыбалке без дела закиснуть
И утречком встанет он с нужной ноги.
А рыбы «Дед» выловил – нечем измерить,
Всегда был хороший с наваром улов.
Руками разводит, ну, как не поверить,
Не раз доставал он таких из кустов.
Состарился дед и не та уж сноровка,
Подводит дыхание, зрение, слух,
Но рыбину выловит очень уж ловко;
Есть опыт, закалка и бодрость, и дух.
Уехал в Архангельск, на даче рыбачит.
Судьба развела нас по разным углам.
Напарника нет, всё не так и иначе,
Нет чудных уловов, вселенский бедлам.
03.2006.
Бакен
От ветерка качается,
Всегда