ок понимает, что его сегодняшние поступки могут иметь далекоидущие последствия. Важный вопрос – насколько детально мы освещаем события. Несущественные или слишком кровавые подробности (например, как сосед зарубил жену топором) можно опустить. Марина дала сыну сведения о наследственном заболевании. Возможно, ему они не пригодятся. Но во многих случаях они помогают носителю распознать у себя первые симптомы и предотвратить развитие недуга или облегчить течение. У нас разное отношение к болезням. В том, что болит сердце, мы признаемся легко. А про геморрой скорей промолчим. Но полезна и та, и другая информация. У многих есть страх, что рассказом о душевных проблемах можно их спровоцировать. «Я уверена, что психические заболевания имеют органическую природу, провокации не могут быть их причиной», – говорит психолог. В отношении усыновления есть две позиции. Одна более традиционная: ребенку не следует говорить, что он не родной. Вторая более поздняя: полная открытость. «Думаю, что информированность – более здоровый вариант для ребенка, потому что иначе он не может себе объяснить странное поведение родителей, их любовь- нелюбовь, неравное отношение к сиблингам, – замечает Елена Улитова. – Если родитель холоден или раздражен, ребенок приходит к выводу, что с ним что-то не так. Но бывает, приемные мать или отец на биологическом уровне неспособны принять чужое дитя как свое. А знание снимает с ребенка самообвинение». Открывать правду об усыновлении лучше с самого начала и постепенно, потому что, когда внезапно меняется вся картина мира, когда ребенок верил в одно и вдруг все оказалось другим, это может быть травмой. Похоже, сын Юлии достаточно взрослый и самостоятельный, чтобы справиться с новым знанием, что тот, кого он считал отцом, был лишь мужем матери. «В любой истории самое главное не сами события, а то, как их комментирует родитель, какой он предлагает вывод», – подчеркивает психолог.
