Год, которого не было. Елена Порфирьева

ановилась морозная погода, и старый пруд на окраине городка замерз.

      – Старый Фредди замерз! – галдела с самого утра детвора под окнами. И Дейзи, вместе с подругой Эммой, подхватив коньки и замотавшись в теплые шарфы, побежали на пруд.

      Старым Фредди звали этот пруд издавна, еще с той поры, когда по берегам его любил бродить тогдашний мэр городка, Фредди Джонс. Да так любил, прихрамывая, обходить свои владения, гоняя крючковатой палкой с берега галдящую малышню, что пропускал всё больше заседаний в мэрии, а однажды взял да и сгинул в водах.

      – Плюх – и нету, – рассказывали очевидцы наперебой.

      А из пруда достали только старый башмак мэра, который теперь покоился в городском музее, как редчайшая реликвия.

      На пруду было полным-полно детей и взрослых. Раскрасневшиеся, счастливые, они рассекали лед на коньках, падали, поднимались, все в снегу, и катились дальше. Мальчишки затеяли игру в хоккей и уже мутузили друг друга клюшками. Кто-то из старых леди принес видавший виды патефон, и над поверхностью пруда поплыла нежная музыка, смешиваясь с гомоном голосов.

      Дейзи с Эммой быстро надели коньки и осторожно встали на лед. Проехались, держась за руки, стараясь не упасть. Но уже через минуту рассекали лед уверенно, и бегали наперегонки до другого берега.

      – Раскрути меня! – крикнула Дейзи подружке, и та взяла ее за руку, раскручивая на месте, чтобы запустить ее по дуге через весь пруд.

      – Отпускай! – Дейзи на скорости покатилась, врезалась в толпу играющих хоккеистов, запнулась за клюшку, упала и сломала ногу.

      Так оно все и началось.

      Она еле добрела до дому, потом врач в больнице наложил ей гипс и сказал не вставать на ногу месяц. Месяц! А ведь в конце января у нее день рождения. И она уже пригласила всех друзей. Что же, ей теперь смотреть, как они бегают и веселятся вокруг нее? Она так ждала этого дня, но сейчас день рождения был под угрозой.

      – Давай отложим праздник? – предложила мама, мягко заправляя ей за ухо каштановый локон, который девочка нервно накручивала на палец.

      Дейзи лишь упрямо покачала головой. День рождения не отложили, и он оказался хуже некуда. Дейзи злилась на себя, на сломанную ногу, на гостей и даже на подарки. Ей было неловко, когда за ней ухаживали и приносили угощение. Она расстраивалась, когда к ней подсаживались друзья и тогда, когда ее оставляли без внимания. Вздохнула с облегчением, когда гости разошлись, но тут же залилась слезами, глядя на подарки.

      – Шлем для велосипеда и ролики! Как я буду ездить с больной ногой?

      – К лету ты уже поправишься, вот увидишь! – пыталась успокоить ее Эмма, которая осталась, чтобы помочь маме Дейзи убрать со стола.

      – У меня будет одна нога короче другой, и я буду хромать, как Старый Фредди или ведьма Марта Грин!

      – Тогда может, тебе стоило подарить пиратскую шляпу и попугая? – улыбнулась мама, заходя в комнату.

      Дейзи хмуро посмотрела на нее и убежала бы, хлопнув дверью, если бы могла.

      Несмотря на опасения, нога зажила, но больше вставать на коньки Дейзи не хотелось. Да и Старый Фредди растаял к началу февраля, чуть не проглотив напоследок белую болонку, когда та с тявканьем погналась за вороной по льду. Своих привычек пруд не менял.

      Весь долгий месяц, пока Дейзи сидела дома, разглядывая лишь сугробы и голые деревья на заднем дворе, она думала, чем хочет заняться, когда сможет ходить.