В вихре пепла. Настасья Карпинская

казалась от них и никогда не отказалась бы от Него.

      Пролог

      Тишина одна на двоих в теплом салоне его авто. Сумерки, поглотившие город, свет фонарей, отражающийся в лужах и каплях дождя. Мы молчим, изредка обмениваемся ничего не значащими для нас фразами и вновь замолкаем, наслаждаясь лишь звучанием голоса друг друга. Нам есть о чем говорить, есть даже о чем спорить, есть причины для упреков и криков, но никто из нас не решается. Мы балансируем на тонком краю собственных чувств, совести, моральных норм. Диджей по радио включил известную мелодию, слова которой неожиданно бьют оглушающе точными ударами в грудную клетку, воздух словно становится плотнее, клубясь и сгущаясь, дышать тяжело. Он это тоже ощущает и, скрепя зубами, матерясь, резко переключает волну и, вновь закурив, отворачивается к приоткрытому окну. А мне от этой незначительной случайности хочется по-глупому и навзрыд расплакаться.

      – Мне пора, – произношу тихо, и от собственного бессилия крепко сжимаю дверную ручку, наблюдая, как капли дождя бьют в стекло машины. Воздух уже пахнет осенью, опавшей листвой, холодом и сыростью, а еще тоской. Ею большее всего…

      – Еще пять минут, – отчаянье, пожирающее двоих в шлейфе каждого произнесенного слова, и снова тишина между нами, молчание, насыщенное утратой и разъедающим чувством долга, ранит…

      – Ира звонила, зачем сбросил?

      – Жень… – от звучания собственного имени на его губах сворачивает узлом все внутри, он недоговаривает, качая головой, и с силой сжав на секунду веки, бросает короткое: – Иди.

      А я не хочу уходить, всей душой хочу остаться в этой машине рядом с ним, наслаждаясь молчанием, шумом дождя и его дыханием, но стиснув зубы, открываю дверь и выхожу под холодные капли осеннего дождя, вдыхая влажный воздух. Пара шагов, звук отъезжающего авто, и меня настигает оглушающее чувство, порождающее во мне оцепенение, словно ты с поразительной скоростью летишь вниз, когда все это время думала, что карабкалась вверх.

      Глава 1

      В день, когда треснула моя жизнь, разделяясь на «до» и «после» и кардинально меняя свой вектор, не звучала мрачная музыка, не кружили над домом вороны, не сгущались на небе тучи, не было ничего такого, что показывают обычно в фильмах в преддверии резкого поворота сюжета. Ничего не предвещало изменения в моих монотонно и привычно текущих буднях, буднях домохозяйки, матери пятилетнего ребенка и верной жены, за плечами которой было девять с половиной лет брака, оконченный университет, пять лет работы в хорошей фирме с неплохим окладом и перспективами карьерного роста, и которую, конечно же, пришлось оставить с рождением сына. Этот факт порождал вполне объяснимые сожаления, но тут же ожидаемо перекрывался радостью материнства и счастьем при виде сына. Стабильно женская схема в современных реалиях.

      Так вот, в тот день обыкновенно светило яркое июльское утреннее солнце. Я готовила мужу завтрак, смеясь над его совсем не смешными шутками, сын гостил у бабушки, и мы, пользуясь моментом, наслаждались уединением, тишиной и появившимся свободным временем.

      – Жень, а поехали, сегодня в гости, – выдал муж, с аппетитом уплетая омлет.

      – К кому?

      – Я тут случайно Егора встретил, лет пятнадцать его не видел, друг детства, можно сказать, в одном дворе выросли. Зашел в супермаркет, помнишь, в среду ты меня за мясом отправляла, и столкнулся с ним там, он с женой был. Разговорились… Оказалось, что они полгода назад переехали, недалеко от нас живут, поселок «Заповедный». Представляешь, как мир тесен! Договорились на выходных мясо пожарить.

      – Ну, я не против, поехали, только в воскресенье надо Мишку забрать от мамы.

      – Заберем, не переживай, – произнес Костя, поднимаясь из-за стола и коротко поцеловав меня в щеку, пошел собираться на работу.

      А я и не переживала. Абсолютно не ощущая ничего, что могло бы меня насторожить. Наоборот, я отчего-то в тот день испытывала воодушевляющий эмоциональный подъем и необъяснимую легкость, что в последние годы стало большой редкостью. Делая в доме уборку, мурлыкала под нос услышанную с утра по радио песню и, добравшись с тазиками и тряпками до кухни, распахнула окна, наслаждаясь теплым летним воздухом, в котором уже витали невидимые нотки надвигающейся бури. Но я не ощущала их, не улавливала, не предчувствовала, я наслаждалась солнцем, теплом, одиночеством, ставшим не частым с тех пор, как родился сын. Я любила Мишку всем своим существом, но, наверное, как и любая мать…, даже не так, как любой человек иногда хотела принадлежать только самой себе, ненадолго беря некий тайм аут для перезагрузки. Но это случалось не часто: мои родители могли забрать Мишку к себе на несколько дней, только если у мамы был выходной или отпуск, а родители Кости жили за четыреста километров от нас и виделись с внуком раза два в год.