Трудности перевода. Джо Смит

, начавшееся с просмотра (поздней-поздней ночью) какого-то их литературного британского сборища, выросло и окрепло на фильмах и сериалах. Алан Уильям Хьюз из симпатичной мордашки с экрана стал – как это часто бывает – близким и родным. Пара интервью, отзывы о русской классике – и вот тебе уже кажется, что это просто парень с соседнего двора, и ты понимаешь его и уж конечно лучше всех на свете знаешь его. Более того: тебе все отчетливее начинает казаться, что он, состоящий на самом-то деле на просторах интернета только из нескольких фото и пары брошенных фраз – настоящий. И мнится твоему фанатскому сердцу, что он вот такой, каким ты его увидела.

      А сейчас, как только он выйдет со служебного входа театра, как только вся эта толпа поклонников и таких же как я фанатичных теток достигнет максимального накала – он станет реальным, ну буквально. Объемным. И появится возможность – нет, не пощупать, у меня скорее рука отсохнет – просто встать в одном пространстве с ним. Дурь несусветная!

       И ну на кой ляд мне надо было натягивать именно эту футболку? Лицо гуру британского рок-н-ролла времен юности моих родителей, растянутое точно по груди, выглядит удивленным. Мну несчастный свой букет. На память приходит Глеб со своим «только ты обязательно с ним сфоткайся! Ну, ма-ам, обязательно» и я через силу улыбаюсь своим мыслям. Отрываюсь от цветов – и натыкаюсь на прямой взгляд. Он смотрит на меня. Да нет, показалось. Подходит моя очередь и меня начинает ощутимо трясти. С трудом протягиваю букет. И опять глаза в глаза.

      – О, спасибо.

      – Не за что, – говорю я, пока Алан Хьюз передает цветы кому-то из ассистентов.

      – Фото? – он сама учтивость.

      – Да, – почему я шепчу?

      – Может, давай я?

      Оглядываюсь, как полоумная.

      – Чего?

      – Телефон, – он кивает на мою трясущуюся руку, – Ты не против?

      – Нет.

      Всяко лучше. У меня бы не получилось нажать на кнопку. И потом – за спиной у нас ожидающая своего микрооргазма толпа.

      Алан улыбается, приобнимает меня свободной рукой. Народ взрывается гулом.

      – Прости, – кажется, от неожиданности я ощутимо пихнула его в бок.

      – Забудь. И о них тоже. Просто не обращай внимания, договорились?

      Легко сказать!

      Телефон наконец-то щелкает, но почему-то Алан не спешит разрывать это наше странное полу объятие.

      – Еще раз спасибо за цветы. Это мило.

      Я вижу его улыбку, аккурат на уровне моего виска…  «ну ма-ам, обязательно!»

      ***

      Тишина, безусловно, помогает мне прийти в себя. Втягиваю ночной воздух. Тут за углом театра просто звенящая тишь, даже жутко. Я, правда, думала, что все улицы вокруг театра должны гудеть и орать. Мне показалось и, ровным счетом, нет тут ничего реального: теплота его объятия, адресованный лично мне его взгляд. И я почти успокоилась. Показалось. Зажмуриваюсь.

      Сначала я слышу голос, просто мягкий тихий баритон. Открываю глаза. Не показалось.

      Алан. Он легко дотрагивается до моей ладони. Почему меня кидает в жар? Может быть, потому что прекрасный-распрекрасный мистер  Хьюз так невозможно близко?

      – Разрешишь проводить тебя? – если вот еще чуть-чуть он доулыбнется – вспоминаю я Чеширского кота – то ощущение такое, что кончики губ сойдутся точно на затылке. И, стоп, что?

      – Вот так просто? – это все настолько странно, что запасы моего удивления кончаются сразу тут же. А что? «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего время терять?»

      – Почему нет?

      Может потому, что я пятнадцать лет в стабильном браке? Может потому, что я везу фанатское фото с тобой сыну?