Двое степняков, ловко орудуя булавами, увлеченно добивали дружинника боярина Маслова. Воин, раненный стрелой в правую ногу, стоял, опираясь на согнутое колено, и прикрывался от ударов булав русским щитом, сделанным из дерева и кожи. Будь у него плетеная татарская халха, то против булав у парня не было ни единого шанса, а с русским щитом он смог продержаться минуту-другую. Щит не выдерживал мощных ударов, и воин был обречен.
Князь бросился вперед, мощным ударом с плеча рубанул по шее степняка, стоящего справа, неожиданно для себя развалив его напополам. «Надо же – получилось», – обрадовался он, входя во вкус битвы.
Бросив застрявшую в теле убитого саблю, Андрей ничего лучше не придумал, как всей массой налететь на второго степняка, сбивая его с ног. Оба они не удержались на ногах и вместе упали на вытоптанную землю. Андрей свалился рядом с татарином в очень неудобном положении, а татарин уже поднимался с колен, переключив все свое внимание на нового врага, распластавшегося на земле, словно перевернутый жук.
Дружинник боярина Маслова воспользовался моментом, наотмашь ударил саблей по ноге степняка ниже колена. Татарин дико взвыл от боли и подкосился, потеряв опору. Из обрубка ноги толчками хлынула кровь, Андрей, суетливо оглядываясь по сторонам, торопливо поднялся на ноги и прекратил мучения раненого, добив его, перерезав кинжалом открытое горло.
Князь, тяжело ступая, пыхтя, как паровоз, на ходу крестясь и бормоча слова молитвы, подошел к поверженному степняку и просунул руку в темляк, резко потянув за рукоять, вытащил из тела убитого свою саблю, подобрал валявшийся рядом щит. Позади раздался тихий свист, и к ногам князя, подпрыгивая, словно мячик, прилетела с широко открытыми глазами отрубленная голова спасенного Андреем воина.
Князь резко развернулся и столкнулся с насмешливым взглядом пожилого татарина с темным от загара, сморщенным лицом, с белыми усами и узенькой бородкой. Одет степняк в чистый новенький стеганый халат, широкие шаровары и традиционные ичеготы. В руках он держал окровавленную, очень кривую саблю и ничем не примечательные деревянные ножны, обтянутые кожей. Ратник боярина Маслова все еще продолжал стоять на ногах, но ростом стал намного ниже – ровно на голову. Кровь толчками била из тела.