Могла тоже не кусаться.
Марта скинула у порога высокие сапоги, стянула плащ и шарф, повесила их на вешалку, положила сумку на трюмо. А пройдя в небольшую, отделанную в розовато-коричневых тонах, гостиную, какое-то время стояла, отходя от напряжения. Снимала защитные пласты брони, скидывала невидимые наплечники, мысленно расстегивала шлем, растворяла металлические перчатки, расслаблялась.
Маленькая, тихая, тонкая. И совсем не бойкая. Но им не увидеть.
Через минуту тряхнула рыжими кудрями, расстегнула пуговицы на горловине кофты и прошла в спальню переодеваться.
Она смотрела на него каждый вечер.
На кольцо. Которое окрестила «Он-его-никогда-не-оденет».
Потому что она никогда не отдаст.
Не решится опозориться – как можно? Невидаль! Полная чушь… Чтобы женщина покупала мужчине кольцо? Не то что засмеют, сожрут с дерьмом. Ведь это прерогатива мужчины, ведь это у них парные наборы, это они решают кому и когда…
А она пошла и купила. Два. Одно пошире, с крохотным бриллиантом посередине и второе – поуже, уже без камня. Без букв, без надписей – просто два кольца.
Знала – размеры подойдут.
Марта протянула руку к коробочке и погладила золотой ободок – если бы на нем были буквы, они бы давно стерлись от ее прикосновений.
Вздохнула. Не стала позволять слезам проливаться – ни к чему, хоть и жгут веки – силы нужны на другое. Будет новый день, будет видно. Говорят, если чего-то очень хотеть…
Поднялась, закрыла коробочку, положила на полку в шкаф, чтобы завтра снова достать и отправилась умываться.
Завтра великий день – завтра директор подпишет ее заявление. Не сможет не подписать – Марта Карлайл – лучший специалист по определению правды – женщина-детектор – и она перейдет на работу в Четвертый отдел.
Да. За ним.
Чтобы снова дать бой.
Чтобы снова получить шанс.
Второй, четвертый, шестнадцатый? И такой же бесполезный, как предыдущие.
Он звал ее Рыжей Кляксой.
Рыжей, потому что она действительно была рыжей – самой что ни на есть натуральной Медяшкой – с вьющимися, каштаново-красными волосами, карими глазами и бледной веснушчатой кожей, а Кляксой…
Кляксой он называл ее потому, что считал Марту жвачкой на своих штанах, пятном на полотне жизни и кляксой на чистой странице книги Судьбы. Эдакой прилипалой, которая вечно путается под ногами, куда бы он ни пошел и что бы ни начал делать. Тенью, двойником, рыбой-спутником, что, наверное, отчасти (а то и не отчасти) являлось правдой, потому что вот уже три года она следовала за ним из отдела в отдел – проявляла неслыханное упорство и била рекорды: сдавала тесты досрочно, зубрила неподъемный объем информации к означенному сроку, быстрее других восстанавливалась после инъекций. Конечно, делала вид, что все для себя, все ради работы, но Бранниган знал.
И Марта знала тоже.
Она стала лучшей женщиной-детектором – женщиной, способной отличать правду ото лжи на уровне интуиции – вовсе не для того, чтобы носить домой зарплату в мешках, а для