Она была напугана, хотя пыталась сделать вид, что рада появлению парашютиста.
– Разрешите войти? – спросил Гера, на всякий случай подпирая раму затылком.
В этот момент в комнату зашел уже знакомый ему мужчина с благородной проседью на голове. Скользя мягкими тапочками по паркету, он пересек не меньше половины комнаты, когда наконец увидел застрявшего в оконном проеме Геру.
Лисица снова отпустила раму, полностью доверив ее голове гостя, и отошла от окна на шаг, словно давая понять, что за свое поведение он будет нести ответственность самостоятельно и по полной программе. Тяжелая рама, стоящая на голове Геры, приносила ему некоторое неудобство, но выбора у парня не было. Обеими руками он держался за край подоконника, и если бы разжал пальцы, то неминуемо упал бы вниз.
Заинтересовавшись гостем, Пилот поставил кресло напротив окна, сел, закинул ногу за ногу и стал с любопытством рассматривать раскрасневшееся от алкоголя и напряжения лицо молодого человека. Гера тихо кряхтел, но улыбаться продолжал. Лисица, как всякая порядочная девушка, думала не о нем, а о своей чести.
– Папа, я не знаю, откуда он здесь взялся, – заверила она.
Гера быстро трезвел, и ему казалось, что череп уже дал первую трещину.
– Как зовут, сынок? – ласково спросил Пилот.
– Ы-ы-ы… – выдавил из себя Гера, уподобляясь штангисту, взявшему рекордный вес.
Шея устала и занемела. Гера понял, что долго не продержится. Он собрал в кулак всю волю и застыл, как скульптура Атланта – без какого-либо выражения на лице.
Лисица и Пилот продолжали с интересом рассматривать гостя. Гере захотелось плакать, что случалось с ним крайне редко. Ему на ум пришла страшная мысль, что хозяева даже не догадываются о том, какие муки ему приходится испытывать.
Но Пилот наконец встал с кресла, подошел к окну и, рассматривая глаза Геры, в которых уже затухал оптимистический блеск, заботливо поинтересовался:
– Вам рама не мешает?
Гера не мог даже кивнуть. У него хватило сил только на то, чтобы коротко ответить:
– Немного…
– Что ж вы молчали! – посетовал Пилот и взялся за раму.
Гера медленно на четвереньках перелез через подоконник. Очутившись в комнате, он с опаской посмотрел наверх. Обжегшись на молоке, дуют на воду, и Гера стал опасаться, как бы ему на голову не упал карниз, дверной наличник, кусок штукатурки или, в конце концов, потолок.
– Гера, – представился он и протянул Пилоту руку.
– Летчик-космонавт? Майор?
– Уже сержант запаса, – уточнил Гера, поглаживая темечко. – Меня разжаловали за пьянство в «Стопке».
Пилот положил Гере на плечо руку и повел по комнате.
– Ну, рассказывай, сержант запаса. С чем пожаловал?
Гера все еще продолжал озираться по сторонам.
– Я подарил вашей дочери кольцо, – сказал Гера. – Думал, это от шлюзовой