Наташа вскочила, чтобы уйти, но Дерек крепко прижал ее к себе, держался за ее стройные бедра, как за руль.
Общаться с Дереком было трудно. У меня болело горло, больно было глотать и дышать, собственная слюна превращалась в яд, который не дарил спасательные паралич, онемение или смерть, а окружал колючим забором мой костер боли.
Дерек был моими гландами, которые мне только что удалили. Может, теперь я буду меньше болеть. Скорее всего, я вообще не буду болеть. Но глотка кровила, слюна была розовой, как перо фламинго, и хотелось плакать, потому что мои «гланды» сидели рядом и пытались влезть в рот другой, очень красивой, девушки. Зачем ей еще одни гланды, зачем ей чужие гланды?
«Наташа, а у тебя гланды есть?» – вырвалось у меня. Наташа помолчала, потом повернулась к Дереку и спросила, что это означает на английском языке, так как она не поняла. Дерек глянул на меня с пылким интересом Фрейда к новому случаю в начале его карьеры, когда клиенты его больше интересовали, чем утомляли.
«Есть», – тем временем вежливо ответила мне Наташа. – Показать? Даже две». Я так и знала. «Я пойду, – сказала я. – Извините». В принципе, я не знала, за что я извинялась, это была привычка, а не искренность. Манфред считал мои постоянные извинения извращением, взращенным хорошим воспитанием. Дерек это знал, поэтому криво улыбнулся. «Давай-давай», – сказал он. «Если тебе нужно будет что-то перевести, я тебе помогу», – сказала Наташа. Поскольку я молчала, она добавила: «Я знаю украинский и русский».
Наташа работала финансовым аналитиком. Кроме того, что она редактировала финансовый альманах на немецком языке, она была ответственным редактором такого же альманаха, который направляли в филиалы компании в Польшу, Украину и Россию.
«Спасибо», – сказала я. Мне вдруг захотелось броситься в воду, но вместо этого я молча сошла на берег.
Позвонила Агата. «Ну что, девчонка? Затянула Дерека в постель?» Я вздохнула, Агата есть Агата. «Ты собираешься к нам, или нет? Мы по тебе соскучились». Я ужаснулась. По мне соскучились люди, которые празднуют день рождения Карлсона. Мне кажется, это не совсем адекватная среда и я не совсем адекватная. «Сейчас переоденусь и отправлюсь к вам», – ответила я.
Вдруг мне пришло в голову, что я не слишком надежно спрятала вещи деда. Я представила себе, как Тролль добрался до них и уже съел шляпу с пейсами. И превратился в черепаху, потому что шляпа не захотела принимать форму желудка Тролля, а захотела, чтобы сам Тролль принял форму шляпы. Несчастный Тролль, превратившийся в черепаху, чувствует, как его щекочут пейсы, но не может почесаться, так как черепахи чесаться не умеют. «Ты ненормальная», – сказала я себе