– Думаешь, он съедобный?
– Думаю, что здесь все съедобные после хорошей термической обработки.
– Чур, твою каску на котелок пустим,– засмеялся я, прекрасно зная, что тактический шлём на котелок не годится, – что-то бульончика захотелось.
– Да без проблем. Было бы кого варить – подхватил мою шутку «первый».
Даже в полной темноте я почувствовал, что «первый» улыбался. Это был хороший знак, ведь означал он, что мы оба потихоньку нормализуемся.
Остаток ночи мы дежурили по очереди. Сначала два часа бодрствовал я, потом два часа «первый». Через четыре часа, увидев, что дождь не унимался, мы съели по полбисквита, запили их водой и продолжили поочерёдный сон. Так прошёл ещё один день.
Дождь закончился с приходом ночи. Эта ночь была лунная и светлая. Только сейчас, глядя на почти полную луну, я осознал, что в предыдущие ночи, проведённые нами в этом мире, небо закрывали плотные тучи. Я так был занят собой и своими переживаниями, что не замечал отсутствия луны и звёзд. Появление луны обрадовало не только меня. «Первый» нет-нет, да задерживал взгляд на величественном творении природы, и тогда на его лице появлялась грустная полуулыбка. Я тоже испытывал смешанное чувство, но грусть в моём сердце вызывала отнюдь не луна, а ощущение безысходности и одиночества. Да-да, одиночества, вопреки тому, что рядом со мной на расстоянии вытянутой руки находился человек, который мне нравился всё больше и больше. Я чувствовал, что между нами зарождается дружба. «Первый» был, несомненно, мужиком и, вспоминая об остальных своих сослуживцах, я не смог выделить ни одного бойца, с которым хотел бы оказаться в этой ситуации.
Нам не спалось. Не потому, что так сказалось на нас появление луны. Не она лишила нас сна. Причина нашей бессонницы была значительно банальней: мы продрыхли весь дождливый день. Каждый по половине дня, но этого оказалось достаточно. Усевшись на ветку рядом с «домиком на дереве», мы, как и в первый вечер в Меловом Периоде, созерцали окрестности. Но если в первый раз мы осматривали их в надежде узреть хоть что-то сотворённое руками человека: дым, трубу, самолёт в небе, радиовышку, гонимый ветром по воздуху пластиковый пакет, то сегодня мы просто любовались девственной, невероятно прекрасной природой. Если бы такие посиделки проходили в нашем мире, я бы обязательно выстрелил в воздух из озорства, но здесь, в дебрях реликтовых лесов, никто не оценит моей выходки, ни у кого она не вызовет ни раздражения, ни испуга, ни удивления.
Вдруг под нами раздался шум. Создавалось впечатление, что на одной из нижних веток топчется большой петух, примеряясь к прыжку перед тем, как перескочить на другую ветку. Мы переглянулись и перетащили висевшие за спиной автоматы на грудь. Вскоре шорох раздался ближе, затем ещё ближе. Какое-то животное поднималось на верхушку нашего дерева, и мы оба знали – это воришка возвращается на место своего преступления в надежде, что ему повезет, и он снова сможет чем-нибудь поживиться.
Мы