Я жил в стране, где секса не было. Невыдуманная история жизни. Часть I. Виктор Граф

же прожгли нехорошие воспоминания, как меня туда привезли полгода тому назад, как раздели, помыли в ванной, и подселили в комнату с шестью койками, к таким же несчастными. У меня обнаружили болезнь под названием желтуха, но не понятно было, где, и главное как, я мог ее подцепить, я же не ходил в детский сад, в этот клуб малолеток. Без родителей, в чужой компании, в гнетущей белоснежной палате, было страшно. Но, как ни странно, я не ревел, и, сжав зубы, перетерпел все болезненные процедуры. Процедуры перетерпел, а вот страх перед уколами, и всем остальным медицинским, поселился во мне на всю оставшуюся жизнь. Я отвернулся от этого зловещего вида дома и пошел за родителями. Неприятные воспоминания мигом сменились на счастливую реальность.

      От парка шел тротуар, вдоль которого росли молодые стройные деревца. Отец задумал научить меня кататься, закрепил педали на место, снял обертку с рамы, отрегулировал руль. Сел я на своего конька-горбунка, папа придержал его за сиденье, тихонько подтолкнул, и я поехал. Нет, не поехал, я полетел, слегка виляя рулем от волнения и неумения и задыхаясь от восторга, далеко укатил, остановился, подождал родителей. Урок повторился несколько раз, и к дому я уже подъезжал настоящим велогонщиком. Ну а потом, за пятиэтажками, вдоль лесополосы, идущей параллельно железной дороге, по асфальту, шедшему под уклон от улицы Попова до улицы 8 Марта, были акробатические этюды, езда без рук, и попытки ездить, сидя на руле задом наперед. Мне удалось этому научиться, так я и гонял практически с утра до вечера. Но вот беда, самое счастливое лето на «школьнике» перед школой, пролетело мгновенно.

      Наступала осень. Листья на деревьях начинали желтеть и тихонько опадать. В садике двора, где любили сидеть старушки нашего дома, вместо сплошного зеленого стали появляться другие яркие цвета осени. Было еще довольно тепло, и чередуясь с пасмурными дождливыми деньками, выдавались солнечные дни. Начиналось бабье лето, и заканчивалось наше мужское, беззаботное.

      Наступил торжественный день 1-го сентября, для кого-то торжественный, для меня тревожный. Я пошел с мамой в школу, было одновременно и любопытно, и боязно. Зайдя в школьный двор, я еще больше напрягся, столько там было народа. Нас построили на торжественную линейку. Все ученики были одеты в одинаковую школьную форму, строго, нарядно, аккуратно, все чинно, благородно. Мальчишки-первоклашки подстрижены под модель чубчик, это когда всю голову брили, и только впереди, оставляли небольшой чуб, наверное, для того, чтобы за него можно было таскать непослушных. А вот девчонки, те щеголяли в форме с белыми передниками и с бантами на головах. Первый урок, волнительный. Знакомство с учительницей, с ребятами. Нас попросили что-нибудь нарисовать, я естественно, выдал шедевр, изобразив автофургон с водителем и надписью на борту: «ХЛЕП», видимо в памяти засели очереди за хлебом и сахаром. Меня приняли за Хлебникова, а в классе, действительно, был мальчик с такой фамилией, но я опроверг это нелепое предположение,